Роковой дом - [48]

Стараясь ступать мягко, и все же слыша в пустом доме пугающе громкое эхо своих шагов, Сильвия Бейли миновала открытую дверь кухни и углубилась в самый конец коридора.

Затем случилось нечто странное.

Открывая дверь спальни мадам Вахнер. молодая англичанка застыла и затаила дыхание. Ее вновь бросило в дрожь от жуткого ощущения, будто она здесь не одна. На пороге спальни это чувство проявилось сильнее, чем в столовой.

На сей раз она знала, что в доме находится не животное, а человек. Она так в этом уверилась, что невольно резко повернула голову…

Но короткий коридор, примыкавший к холлу» был пуст, только в середине его пересекал луч света из открытой кухонной двери.

Решив, что у нее ни с того ни с сего разгулялись нервы, Сильвия заставила себя успокоиться и пересекла порог спальни.

Обстановка комнаты была, на английский вкус, слишком бедной и скудной, однако здесь, в отличие от гостиной, царила прохлада.

Сильвия подошла к окну, раздвинула муслиновые занавески и выглянула наружу.

За тенью дома простиралась заросшая лужайка, которую немилосердно палило солнце, а далее виднелась густая каштановая роща. На этот раз Сильвия рассмотрела ее гораздо лучше, чем в два своих прошлых посещения «Шале де Мюге».

Лужайку и лес разделяла живая изгородь, такая же неухоженная, как все вокруг. В ней виднелись большие просветы.

Сильвия отвернулась от окна. Да, здесь, во всяком случае, было то, что она искала! Рядом с широкой низкой кроватью стоял письменный стол, накрытый ярко-красной скатертью. На столе лежал большой, запятнанный чернилами лист белой промокательной бумаги.

Рядом с промокательной бумагой находилась стопка красных записных книжечек мсье Вахнера, в которых он тщательно фиксировал все перипетии игры. На этих записях основывались его изощренные «системы».

Сильвия приблизилась к столу и склонилась над ним, надеясь отыскать листок писчей бумаги. По ничего подходящего ей не попадалось.

При этом на столе лежали несколько ручек и стояла полная до краев чернильница! Сильвия решила, что остается только одно: вырвать листок из блокнота ами Фрица и написать на нем приглашение. Листок можно будет оставить на обеденном столе, тогда хозяева наверняка его заметят.

Она взяла один из блокнотов, который показался ей самым свежим, открыла его и в третий раз испытала странное чувство, словно в комнате, кроме нее, присутствует кто-то еще… Теперь ей было ясно, что этот кто-то — Анна Вольски!

Это ощущение было удивительно острым и притом жутким, тем более, что Сильвия не только знала, что она в доме одна, но и была уверена, что Анна теперь далеко от Лаквилля.

К счастью, испуг, вызванный незримым посторонним присутствием, вскоре прошел. Сфокусировав взгляд на странице записной книжки, которую она держала в руках, Сильвия постепенно успокоилась, а затем, со вздохом облегчения поняла, почему ей так явственно вспомнилась отсутствующая подруга.

Между двумя блокнотными страницами лежало развернутое письмо, под которым стояла подпись Анны Вольски! Это была короткая записка, присланная, очевидно, в ответ на напоминание мадам Вахнер о предстоящей встрече. Странно, что Вахнеры ни словом не обмолвились об этой записке — ведь она делала поведение Анны еще более необъяснимым.

Письмо лежало на одной странице, а на соседней виднелись записи мсье Вахнера, который, ради развлечения, копировал угловатый почерк Анны.

Сильвия вырвала чистый листок и положила записную книжку обратно. Ее слегка расстроило то, что Вахнеры скрыли от нее последнее письмо подруги. Они единственные разделили ее тревогу и огорчение, когда Анна внезапно уехала — напомнила она себе. И им тоже было обидно, что мадам Вольски не сочла нужным с ними попрощаться.

Она нацарапала на бумаге приглашение, быстро вернулась в столовую, оставила там записочку и вышла в холл.

Открыв дверь «Шале де Мюге» и почувствовав обжигающий порыв ветра, она стала растерянно осматриваться, нервы у нее расстроились: в таком состоянии не хотелось даже думать о том, что нужно под палящими лучами солнца возвращаться пешком обратно.

Впервые ей перестал нравиться Лаквилль. С удивлением и укорами совести она спрашивала себя, что держит ее здесь, вдали от родины и соотечественников? С тянущим ощущением в груди она подумала, как приятно было бы снова увидеть высокую мощную фигуру Билла Честера и услышать его добродушно-ворчливую английскую речь.

Она переступила порог и раскрыла свой белый зонтик.

Было все так же жарко, но слева, за лужайкой, лежала прохладная сень каштанового леса. Почему бы не пойти туда и не отдохнуть в тени? Она быстро пробралась через выгоревшую траву к просвету в живой изгороди и вскоре нырнула в благодатный зеленый сумрак под высокими кронами.

В лесу было восхитительно тихо и спокойно, и Сильвия мимоходом удивилась, почему Вахнеры никогда не устраивают здесь чаепития. Правда, все иностранцы — люди законопослушные (так, во всяком случае, ей представлялось), а этот лес, если в настоящее время не имеет владельца, все же предназначается для продажи. Дальше по тропе она разглядела большую доску.

Ясно было, что эту красивую местность давно разбили бы на участки, чтобы построить виллы, будь она расположена ближе к дороге. Но сейчас здесь по-прежнему стоял нетронутый лес. Там и сям, среди пучков травы, валялись каштаны, сохранившиеся с прошлой осени.