Роковое свидание - [38]

– Да, – вздохнула Селена. – Милли была в ярости, когда узнала об этом, и перестала общаться со мной. Очевидно, она думала, что я должна была согласиться на аборт. Но теперь она сама беременна, наверное, понимает.

– Но я не понимаю, – сказал Алексис. – Если у тебя был выбор, почему ты родила ребенка и отказалась от него?

– Все было не так, – с трудом проговорила Селена. – После родов у меня началась послеродовая депрессия. У меня был нервный срыв. Врачи и социальные работники понимали, что я не в состоянии позаботиться о себе, не говоря уже о ребенке. – Селена опустила глаза. – Наверное, они были правы. Я согласилась отдать его на воспитание в приемную семью, пока не встану на ноги, не найду достойную работу и смогу обеспечить ему нормальные условия. Тетя Нора не давала о себе знать, но она следила за мной и обо всем этом узнала. Когда ты явился на порог ее дома, она нашла идеальный способ отомстить.

– Боже мой, – тихо произнес Алексис. – Тебе, как и мне, не повезло с родственниками, Селена, любимая. – За Александром присматривают хорошие люди?

– Да, Талботы хорошие и добрые люди, – сказала Селена. – Они принципиальны в вопросах посещения, но любят Александра. Даже чересчур сильно. Им будет тяжело, когда я заберу его. Не так сильно, как мне, конечно. Им ни за что не понять, как тяжело мне было все это время. Я не видела, как он растет, как познает мир; я не видела его первой улыбки, первого зуба, первого шага.

Селена полезла в сумку и достала фотографию. – Все, что у меня было все это время, – его фотография.

Она передала ее Алексису.

– Я хочу, чтобы она была у тебя. Это одна из причин, почему я здесь.

Алексис посмотрел на фотографию.

– Ты заберешь его. Будешь сама воспитывать.

– Так и планировалось, – кивнула Селена. – Я просто должна была найти постоянную работу, которая теперь у меня есть, и приличное жилье. Над этим я пока работаю. Когда это случится, я предложу тебе сделку. Ты сможешь видеться с сыном. Он сможет приезжать к тебе, где бы ты ни жил. Мы будем вместе принимать решения о его образовании, благополучии, будущем. Ты сможешь быть его отцом.

Алексис долго молчал, затем он отвернулся и проговорил:

– Щедрое предложение, но мой ответ – нет.

Селена была потрясена до глубины души.

– Ты не хочешь познакомиться с ним, видеться с ним? Я-я не понимаю.

– Когда мы впервые встретились, я рассказал тебе, каково мне было, когда мои родители развелись. Я был словно между двух огней, проводил время с одним, потом с другим. Я помню, как моя мать плакала, когда машина приезжала за мной и нам приходилось прощаться. Позже я понял, что она всегда боялась, что однажды мой отец решит оставить меня, потребует единоличную опеку. Я поклялся тогда, что не допущу ничего подобного с моим ребенком или с его матерью.

– Но, Алексис, ты – не такой, как твой отец. Я знаю, что могу доверять тебе…

– Откуда ты знаешь? – Алексис повернулся к ней лицом и проговорил жестоко: – Ведь я поверил! Поверил безумной лжи о тебе, предложил тебе непристойную сделку. Боже, я не узнаю самого себя…

– Думаю, мы сможем оставить это позади, – дрожащим голосом проговорила Селена. – Начнем все сначала, ради Александра.

– Скажи мне кое-что, – прошептал Алексис.

Он подошел к ней, положил руки на плечи. Взглянул на нее испытующе:

– Почему ты отказались от аборта?

– Не знаю. Это казалось мне неправильным. Отпусти меня, пожалуйста.

– Нет, – сказал Алексис. – Скажи все, как есть. Или у нас не будет будущего.

Селене снова стало невыносимо больно.

– Так тебе нужна правда, господин Константинос?! – горько прокричала она. – Тогда вот тебе правда – к лучшему или худшему. К черту все! – Она сглотнула, слезы текли по ее лицу. – Потому что все, о чем я могла думать, – это то, что ребенок внутри меня – этот крошечный человечек, растущий во мне – частичка тебя! Все, что мне от тебя осталось. Я не могла избавиться от него. А когда он родился, я хотела умереть от несправедливости, что ты никогда не узнаешь о его рождении, – ее голос дрогнул, – никогда не возьмешь на руки.

Алексис обнял ее, притянул к себе.

– Не плачь, – прошептал он ей в волосы. – Моя любимая, моя дорогая девочка. Я с тобой, и я больше никогда тебя не отпущу.

– Но ты уезжаешь, – рыдала Селена ему в плечо. – Продаешь дом, уезжаешь в Америку.

– Потому что я не могу оставаться здесь без тебя. Все здесь напоминает о тебе. – Алексис остановился. – Я так старался перестать любить тебя, дорогая моя. Я сказал себе, что смогу использовать тебя, а потом выставить без лишних эмоций; заставлю тебя страдать так же, как ты меня. Но, когда вчера увидел тебя на нашем балконе, понял, что не смогу это сделать. Это как вырвать сердце из груди. Я мог думать только о том, как сильно ты меня ненавидишь. Я пришел сюда, чтобы попрощаться. Но потом я начал думать и понял, что имя, которое ты выбрала для нашего сына, может означать, что тебе не все равно, что я не должен терять надежду.

– А я не могла понять, почему ты передумал, почему решил отпустить меня, – сказала Селена. – Я должна была знать. Поэтому я взяла фотографию, оправдание, чтобы прийти к тебе.

– И, конечно, ты знала, где меня найти.