Арчер держал Калли за руку все время на протяжении свадебной церемонии, поздравлений и большей части праздничного ужина. Несколько раз он замечал ее взволнованные взгляды, но каждый раз сжимал ее ладонь в ответ, словно не собирался никогда ее отпускать. Правда была в том, что он словно оказался в кошмарном сне. Свадьбы приводили его в ужас. Все его родственники Флетты, собравшиеся в одном месте, пугали его. Что, если соединить это вместе? Гарантированный фильм ужасов.
К счастью, встреча с его семьей на барбекю и на пляже спасла его от извечных попыток матери свести его с кем-нибудь. Но то, что он держал Калли за руку, было не просто так, и только один он это знал. Она была его опорой. Его якорем. Способность Калли с легкостью общаться с людьми, улыбаться и смеяться, найти свое место в хаосе, который создавала его семья, и заставить всех собравшихся ощущать себя комфортно была настоящим талантом. Возможно, это было связано с романтикой, которой был наполнен воздух? Возможно, это было рождественское волшебство? Но что бы это ни было, ему почему-то не хотелось отпускать ее руку. И не только руку.
Даже сейчас, после того как Калли смогла вытерпеть шутки от женщин из семьи Флетт, когда она поймала букет невесты, после того как натанцевалась с детьми до такой степени, что валилась с ног, после того как долго разговаривала с его братом, она все еще прямо и гордо стояла среди невесты с подружками и его матери и смеялась радостно и беззаботно.
И она никогда еще не выглядела настолько красивой.
И дело было не только в ее каштановых блестящих волосах, струящихся вниз по спине, и не в пухлых губах, окрашенных в цвет ее платья, или сияющих бронзой обнаженных плечах. Дело было в ней самой.
Когда они встретились на Капри, она винила свои итальянские корни в спонтанности своих решений, а ему нравилась ее импульсивность. Но не это было главным. Калли была живой настолько, насколько не всем людям удавалось быть. Людям, которые каждое утро поднимали свои ленивые задницы и направлялись на работу, которую они ненавидели, но она позволяла им платить по счетам, а потом возвращались домой в конце дня к людям, с которыми у них были отношения, не имеющие будущего.
Но по тому, как сияла Калли, было понятно, что у нее не было ни одного скучного дня в жизни. Каково это — быть рядом с таким энергичным созданием каждый день? Будет ли ее энергия передаваться ему?
Арчер любил свою жизнь, ему нравилось постоянно путешествовать, испытывать свои силы, добиваться успеха в бизнесе, но он стал бы обманывать самого себя, если бы не признался в том, что в последнее время все это начинало немного приедаться. Если с ним рядом будет кто-то вроде Калли, это окрасит в яркие краски его дни, в этом он был уверен. Но притом что ее мама смертельно больна, согласится ли она на это?
— Тебе очень повезло с этой юной леди.
Его отец подошел к нему, и Арчер тут же напрягся, готовясь к следующему конфликту.
— Удачи не существует, отец. Все дело в легендарном очаровании Флеттов.
Неуверенный смех Фрэнка прозвучал так, словно у него что-то застряло в горле. Возможно, его совесть.
— Как бы там ни было, не упускай ее.
— Спасибо. Я приму твой совет к сведенью.
Арчер выругался про себя, когда от его сарказма отец тут же напрягся, затем продолжил говорить так, как будто бы тщательно подбирал каждое слово.
— Не дай ей уйти, — сказал он.
Арчер сглотнул свое раздражение оттого, что получал совет по поводу отношений от отца, который отказал ему в доверии много лет назад.
Фрэнк прочистил горло.
— Мы волнуемся за тебя, сын.
Ну да, конечно. Его отец так волновался о нем, что, несмотря на его робкие попытки наладить отношения, он каждый раз встречался со стеной отверженности.
— Не нужно. Моя жизнь просто замечательная. — Арчер показал жест шака. — Я проживаю мечту.
От проницательного взгляда Фрэнка ему хотелось скрыться.
— Правда?
— Конечно же. — Его ответ прозвучал слишком быстро и как-то неправдоподобно. — Мне нравится то, чем я занимаюсь. Это лучше, чем…
Он проглотил то, что собирался сказать дальше, чтобы не сказать больше, чем нужно.
— Лучше, чем что? — Фрэнк широко развел руки в стороны. — Лучше, чем остаться рядом со своей семьей?
Арчер в трудом сделал вдох. Затем еще один.
— Ты правда хочешь это сделать? Прямо сейчас?
Фрэнк покачал головой, морщины вокруг его глаз стали глубже от печали, которая его охватила. — Я всегда хотел для тебя только самого лучшего.
Арчер знал, что ему нужно прямо сейчас уйти. Сказать что-нибудь напоследок, чтобы скрыть свою злость, и уйти. Но у него был ужасный день, он не знал, как быть с Калли, и он устал быть исключенным из жизни отца за то, как он проживал свою жизнь.
— Лучшее для меня — это не предавать то, каким я являюсь. А что насчет тебя, отец? Что лучше для тебя? — Годы подавленного гнева и боли дали о себе знать, и он не мог не задать следующий вопрос, даже если бы захотел остановится. — Чтобы твоя семья была рядом в то время, когда ты борешься со смертельной болезнью? Иметь возможность положиться на своих сыновей в ведении дел в то время, когда ты проходишь курс химиотерапии? Знать, что твоя семья поддержит тебя, не важно насколько плохо ты себя чувствуешь или насколько суровый диагноз тебе вынесут?
