Роковое чувство - [14]

Монгрел вздрогнул, и едва до него дошло, что блонди без перчаток, испуганно уставился на Рауля. Через кожу в месте прикосновения словно бы проникало невидимое тепло — оно вызывало дрожь. А может дрожать заставляло другое? Сняв перчатки — блонди пошел против правил, и до Катце только сейчас дошла вся опасность ситуации и горькая истина его положения. Если блонди нарушает закон, значит у Катце очень серьезные проблемы — гораздо более серьезные, чем эксперимент.

— Что… что вы делаете? — дилер приподнялся на локтях и отполз немного назад — ладонь Рауля скользнула по колену.

— Всего лишь помогаю расслабиться, — почти деловым тоном, но в том-то всё и дело, что «почти». Потянув Катце за ногу, Рауль легко вернул его в прежнее положение.

— Не желаешь расслабляться самостоятельно, так хоть не дёргайся, — он поморщился, — или хочешь, чтобы я тебя связал? Если нет, то не мешай мне и попытайся насладиться процессом. Один мудрый житель Старой Терры говорил, что от всего в жизни можно получать удовольствие, нужно просто уметь это делать. Так что вот твой шанс научиться.

Блонди заставил монгрела вновь полностью опуститься на кушетку, легко надавив ему на грудь свободной рукой в перчатке, а сам вернул обнаженную ладонь на внутреннюю часть бедра, но только чуть выше, чем она находилась ранее.

Катце пытался смотреть Раулю в глаза — вопросительно, шокировано, но надолго его не хватило.

— Почему не Дерил? Он… гораздо моложе… красивее… чувственней, — задыхался монгрел, отворачиваясь — открывая взору Рауля пульсирующую жилку на шее. — Почему не кто-нибудь другой? — хмурясь и тяжело дыша. — Почему я?

Катце с горечью осознавал, что теперь не столько ненавидит Второго Консула, сколько — боится и, наверное, в чем-то даже сильнее, чем Ясона.

Рауль продолжал медленно, почти чувственно — если бы ему было знакомо это слово — касаться кожи монгрела кончиками пальцев, не позволяя себе сорваться на грубость.

«Так вот как тебе нравиться… Значит через это я и получу власть над тобой… Решено».

Советник скользнул пальцами выше по внутренней стороне бедра, почти коснувшись паха, но в тот же момент отступил. Вторая рука надёжно придавливала монгрела к кушетке лёжа на его груди. Блонди сам не заметил, как увлёкся изучением кожи Катце — перчатки были своеобразным барьером, не позволяющим чувствовать ничего, но сейчас этот барьер был снят и Рауль вынужден был признать себе свою ошибку: перчатки он больше одевать не будет, по крайней мере в таких ситуациях — уж слишком многого он лишается благодаря им.

Услышав извечный вопрос монгрела, который он повторял едва ли не с момента прошлого эксперимента, блонди нахмурился, но всё же решил заговорить:

— Я уже давал ответ на этот вопрос, тебе следовало бы проверить память — в твоей работе это серьёзный недостаток. Впрочем, я могу и повторить — мне не особо сложно, — он усмехнулся. — Я так хочу. В данный момент времени мне не интересны фурнитуры — мне интересны кастраты, так что умолкни и продолжай получать удовольствие.

— Я не могу, — противился монгрел. — Я не могу получать удовольствия от секса. Вам это известно…

Катце схватился за запястье той руки блонди, которая лежала у него на груди — схватился как-то умоляюще.

— Напрасно вы тратите на меня свое время. Я не буду получать от этого удовольствия… Никогда…

Катце и сам отчаянно верил в то, что говорил, укрепляясь в своих мыслях все сильнее. И причина была не в злобе и не в страхе, и даже не в том увечии, что он имел, причина была в том, что ласки Рауля находили в нем отклик — пока где-то очень отдаленно и глубоко, но находили.

— Разве я занимаюсь с тобой сексом? — мысленно блонди презрительно скривился, но внешне лицо не претерпело изменений. — Я просто помогаю признать некоторые, давно сложившиеся у тебя мнения, ошибочными в самой их сути…Ты ведь никогда не занимался сексом, так? — Раулю очень хотелось добавить — «до меня», но он не стал этого делать.

Блонди разговаривал с монгрелом прежним спокойным терпеливым тоном, не позволяя прозвучать в нём усмешке или презрительной нотке, и продолжал осторожные движения на коже в особом ритме, который, как он понял, вызывал в теле Катце больший отклик. Вдоволь наигравшись с чувствительностью кожи монгрела, пальцы уверенно скользнули к упругому кольцу мышц и ненастойчиво погладили, даже не пытаясь надавливать.

— Ни… никогда, — Катце посмотрел на Второго Консула почти беспомощно. — И не… ах… и не хочу…

«Я не хочу заниматься ни сексом, ни тем более этим, — отчаянно подумал монгрел. — Я хочу уйти… Нет, бежать! Я хочу курить так сильно, как никогда до этого! А еще… Боже… Нет, не… Убери от меня свои руки!» Последняя мысль причудливой гримасой отразилась на лице монгрела, и он сжал пальцы на запястье блонди.

— Я так и думал, — почти улыбнулся Рауль, — конечно — не хочешь. Я вижу, — скрытая усмешка.

Консул игнорировал прикосновение монгрела к себе — надо признать: это стоило ему определённых усилий — но он понимал, что связывание всё только усугубит и временно смирился с возникшей проблемой. «Пусть только он не слишком их распускает, а об ограничении прикосновений поговорим позже — когда он уже без них не сможет». Блонди откинул одним движением головы волосы, настойчиво лезшие в глаза, и сосредоточил своё внимание на поддающимися под лёгкими поглаживаниями мышцами Катце. Палец чуть надавил, проскальзывая внутрь буквально на несколько миллиметров, и снова покинул его тело. «Медленно и осторожно… Что ж, буду знать»