Я прекрасно изучил её эрогенные зоны и пока плёл несуразную ахинею, вновь довёл до возбуждённого состояния. Когда я понял, что она не контролирует свой разум и действительно может влезть в петлю, отстранил её в сторону и взялся за верёвку.
— Арик! Я с тобой… Я люблю тебя… Арик! — громко произнесла Тамара, и я даже испугался, что её кто-нибудь может услышать.
— Ты действительно меня любишь?! Значит, я не зря верил тебе…
Я ещё раз выдавил слезу и, нарочно тяжело вздохнув, закрыл глаза.
— Подожди меня, любимый! Умоляю! Мы должны вместе… — возбуждённо проговорила она, поспешно накинув петлю на свою тонкую шейку.
— Ты не бойся, — прошептал я, взяв её за руку. — Нам не будет больно. Только шаг вперёд и мы приобретём вечный покой. Над нами будут плакать, и носить на наши могилки алые розы. Пусть все знают, что это неправда…
— Что? Что неправда? — спросила она, дрожа всем телом.
— Неправда, что нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, — тихо сказал я, сжав её ладонь, и решительно добавил: — Пошли милая! Ни о чём не думай, я рядом. Пошли, родная…
Она решительно ступила в пустоту и тут же повисла в воздухе, удерживаемая верёвкой, которая сразу сдавила её горло.
Я не спеша развязал свои узлы, откинул в сторону ящик и тщательно заровнял получившийся на шлаке отпечаток. Потом неторопливо достал из дипломата исписанный тетрадный листок и положил его в карман Томкиного пальто.
— Наконец-то от тебя избавился! — изрядно выматерившись, сказал я.
Небрежно сплюнув и мельком взглянув на тусклую лампочку, я поспешно вышел из подвала. Разумеется, я внимательно проследил, чтобы электричество не было выключено. После совершённого суицида, Тамара не могла погасить свет! Свой обрывок верёвки я забрал с собой, а за лампочку был совершенно спокоен. Ещё накануне я преднамеренно обтёр её ветошью. Теперь на ней не было моих отпечатков.
На улице по-прежнему бушевала метель, и казалось, что сама природа Кольского полуострова была на моей стороне. Во дворе я не встретил, даже случайного прохожего.
Сейчас меня доставят в районное отделение полиции. Я учитель и, естественно, мне зададут несколько вопросов. Наверняка поинтересуются, случайно ли Томка оказалась в подвале своего бывшего приятеля? Наверное, не стоит слишком много о нём распространяться. Достаточно сказать, что этот мальчик был её первой любовью. В общем, нужно быть внимательным и тогда версия о том, что убийца оставляет следы, станет пустой, никчёмной фразой.
— Меня попросили приехать к вам, — сказал я следователю совершенно спокойным тоном.
— Не попросили, а задержали! — с презрением глядя в мою сторону пробасил он. — Вам должны были предъявить ордер на ваш арест… Вы обвиняетесь в преднамеренном убийстве вашей ученицы Тамары Гроздевой…
Я уже был готов возмутиться, но словно угадав мои мысли, он вдруг добавил:
— Вы, Арий Альбертович, всё-таки наследили. В голове не укладывается, как такой умный, продуманный человек, умудрился подсунуть несчастной девочке своё прощальное послание. Да ещё написанное красными чернилами…
