Роковая неверность - [10]

– Отец – это хорошо, – уважительно произнес тот. – А может твой отец нам пожрать купить?

Саша шмыгнул носом.

– Он все может.

– Ну, тогда нам сегодня повезло! – жизнерадостно изрек Женька. – Деньги на жратве сэкономим.

Сашка жался к отцу. Он все еще не мог успокоиться, всхлипывал, шмыгал носом, размазывал по щекам жгучие слезы. Привольнов, поглаживая сына по голове, подбадривал:

– Ну, ладно, ладно, Сашок, успокойся. Теперь все будет хорошо. Теперь мы всегда будем вместе. – Он обернулся к Женьке: – Ну, давай показывай, где тут у вас кафе.

– А это мигом, дядя Жора, – весело воскликнул беспризорник. – У нас столик давно заказан.

Гурьбой направились через дорогу. У Жорика накопилась уйма вопросов к сыну, однако он решил не торопить события. Время поговорить еще будет, а сейчас пусть пацан успокоится.

Прошли через площадь, свернули в боковую неширокую улицу. Троица смотрелась довольно странно: хорошо одетый солидный мужчина в обнимку с двумя оборванцами. А Жорик был рад такому обществу. Еще бы, ведь рядом шагал его сын. Отныне Привольнов будет не только радоваться обществу Саши, он будет гордиться им и сделает все, чтобы и сыну за него не было стыдно.

Компания не успела сделать по улице и двух десятков шагов, как ее неожиданно окликнули:

– Эй, молодые люди!

Троица остановилась и обернулась. Их догонял одетый в камуфляж худощавый невысокий мужчина с небритой физиономией и давно не стриженной шевелюрой. Левая, висевшая, словно плеть, рука у него была неестественно вывернута, правую ногу он приволакивал так, словно она у него не гнулась. Мужчине было лет сорок, однако нарочито неопрятный вид его здорово старил.

– Это Афганец, наш хозяин! – в страхе прошептал Сашка и прижался к отцу.

Женька тоже встал за спину Привольнова. Мужчина приблизился и с мерзкой ухмылкой сказал, обращаясь к мальчишкам:

– Ну-ка, скоты, бегом на работу!

Женька бочком протиснулся меж Жориком и оградой палисадника какого-то дома, потом, пригнувшись, словно опасаясь получить от Афганца подзатыльник, прошмыгнул мимо него и скорым шагом направился назад к площади. По дороге он то и дело испуганно оглядывался. Сашка, очевидно, по укоренившейся привычке беспрекословно подчиняться Афганцу тоже шагнул было следом за приятелем, однако Жорик его остановил и вышел вперед, загородив собой сына.

– Я сказал, на работу, живо! – процедил сквозь зубы мужчина, напрочь игнорируя присутствие Привольнова.

– Но-но, приятель! – спокойно сказал Жорик. – Осторожней на поворотах. У мальчика теперь новый хозяин.

– Что?! – Афганец только и ждал того момента, когда Привольнов заговорит. – Заткнись, мужик, и проваливай отсюда, пока цел!

– А что… – Привольнов сделал вид, будто раздумывает над предложением. – Хорошая мысль. Пойдем, Санек! – Жорик повернулся, положил руку на плечо сына и повел было его дальше по улице, однако мужчина догнал Привольнова и, схватив за руку, резко повернул к себе.

– Ну, ты, козел! – прошипел он, брызнув на Жорика слюной. – Тебе что, жить надоело? Я что тебе сказал! Оставь пацана и двигай отсюда!

На лице Привольнова внезапно появилось хищное выражение, а в глазах зажегся недобрый огонек.

– Я тебе тоже сказал: мальчик на тебя больше не работает! – рявкнул Жорик. – А по двадцать раз говорить одно и то же я не привык. – Неожиданно Привольнов рванул Афганца за плечо и, когда тот, крутанувшись на сто восемьдесят градусов, оказался развернутым к нему спиной, уперся ему подошвой обуви в зад и с силой толкнул.

Афганец пробежал пару метров, выставив живот так, словно в спину его толкало летевшее ядро, затем наткнулся на ограду палисадника, перелетел через нее и, сделав сальто, рухнул на спину. Ах, не хотел Жорик обострять с кем бы то ни было отношений, да вот не получилось.

Афганец вскочил. Вид у него был разъяренный. Он сделал какое-то замысловатое движение телом, и – о чудо – его висевшая как плеть, неестественно вывернутая рука приняла нормальное положение. Афганец сжал кулаки.

– Вот так мы из калек делаем нормальных людей! – сказал Жорик, обращаясь к нескольким остановившимся неподалеку зевакам. – Кто хочет вылечиться, подходи.

Желающих не нашлось. Более того, ротозеи сразу же стали расходиться, чего и добивался Привольнов. Нечего глазеть, не бродячие артисты выступают.

Афганец перешагнул через ограду. Глаза его метали молнии. Он кивнул в сторону подъезда.

– Пойдем, поговорим! – не оборачиваясь, пошел к жилому дому твердой походкой. От хромоты он тоже избавился.

Привольнов направился следом, однако на его руке повис Сашка.

– Папа, папочка! – зашептал он испуганно. – Не ходи, прошу тебя. Афганец тебя убьет!

– Ты не волнуйся, – мягко, но настойчиво Жорик высвободил руку. – Все будет хорошо. Побудь пока здесь. – Он отдал сыну сумку и быстро зашагал за мужчиной.

Подъезд был сквозным. Афганец и Привольнов миновали его и вышли во внутренний дворик, густо поросший растительностью. На скамеечке сидели несколько старушек. Мужчина прошествовал мимо них и стал удаляться в сторону стоявших в глубине двора гаражей. Жорик не отставал от него. За гаражами находилась небольшая пустынная площадка. Едва оказались на ней, Афганец остановился и резко обернулся.