Роковая монахиня - [3]

Ни одно движение души не обладает такой энергией и не является одновременно настолько понятным и определенным, как чувство взаимной симпатии, и под его воздействием первое знакомство перерастает в пламенную любовь обычно несравненно быстрее, чем нижний чин превращается в офицера. Правда, до словесного объяснения дело еще не доходило, но обе стороны уже умели обмениваться своими мыслями и настроениями, они понимали друг друга, их взгляды встречались на полпути и говорили то, что осмеливается открыть робкая любовь. Потерявшая бдительность мать, отвлеченная присутствием беспокойных постояльцев в доме, весьма не вовремя оставила пост у входа в сердце любимой дочери, и коварный контрабандист Амур не замедлил воспользоваться возможностью пробраться туда незаметно, а оказавшись там, он принялся внушать Эмилии мысли, совсем непохожие на наставления маменьки. Амур, истинный враг всех условностей, с самого начала рассеял предубеждения своей послушной ученицы, будто происхождение и знатность должны приниматься в расчет, когда дело касается сладчайшей из страстей, и будто любящие друг друга юноша и девушка должны вноситься в родословный регистр и в соответствии с этим занимать свое место, как засушенные жучки и червячки в коллекции насекомых. Холодная дворянская гордость растаяла в душе девушки так же быстро, как причудливые узоры на замерзшем оконном стекле, когда на них попадают теплые лучи солнца. Эмилия простила своему возлюбленному отсутствие родословной и дворянской грамоты и зашла в своей сословной ереси так далеко, что стала считать благоприобретенные привилегии рождения невыносимым бременем для любящих сердец, ограничивающим свободу человека.

Прекрасный Фриц боготворил Эмилию, а так как по всем признакам он видел, что счастье в любви благосклонно к нему так же, как и военная удача, он не замедлил при первой же возможности, которая ему представилась, не стыдясь, открыть свое сердце. Девушка выслушала его признание в любви, зардевшись от смущения, но тем не менее с внутренним удовлетворением, и любящие торжественно поклялись друг другу в вечной и нерушимой верности. Они были счастливы настоящим и страшились будущего. Наступление весны знаменовало собой начало нового похода. Войска стягивались для выступления, и печальный срок, когда влюбленные должны были расстаться, был уже не за горами. Настало время серьезных обсуждений того, каким образом можно было узаконить их любовный союз, чтобы ничто, кроме смерти, не смогло бы их более разлучить. Фрейлейн поведала Прекрасному Фрицу о взглядах своей матери на замужество, и можно было предположить, что гордая фрау Лауэнштейн ни на йоту не отступит от своих убеждений ради брака по любви.

Была выдвинута сотня предложений, как найти хоть какую-нибудь брешь в этой неприступной твердыне, и все они были отвергнуты, на пути осуществления любого из них были непреодолимые трудности, которые давали повод сомневаться в их успехе. Однако поскольку молодой офицер видел, что его возлюбленная готова на все, чтобы достичь своей цели, он предложил ей похищение, эту самую надежную уловку, которую выдумали влюбленные и которая много раз удавалась и еще будет удаваться, нарушая планы родителей и преодолевая их упрямство. Девушка немного поколебалась и согласилась. Теперь осталось только обдумать, как ей ускользнуть из замка, окруженного крепостными стенами и укреплениями, чтобы броситься в руки желанному похитителю; ведь Эмилия знала, что бдительность матери, как только армия Валленштейна покинет их владения, вернется к ней снова, она будет следить за каждым шагом девушки и не спускать с нее глаз. Но изобретательность влюбленных может преодолеть любое препятствие. Эмилии было известно, что в день поминовения усопших следующей осенью согласно старому преданию по истечении семи лет в замке должен появиться призрак монахини; страх всех обитателей замка перед этим явлением также не был тайной для девушки, поэтому ей пришла в голову дерзкая мысль взять в этот раз на себя роль призрака, тайно приготовить монашеское одеяние и в этом наряде покинуть замок.

Прекрасный Фриц был в восторге от этой хитроумной затеи и захлопал от радости в ладоши. Хотя во времена Тридцатилетней войны дух просвещения еще не получил широкого распространения, тем не менее молодой воин-герой был в достаточной степени философом, чтобы усомниться в существовании призраков или, по крайней мере, поменяться с одним из них местами, не ломая себе голову над этим. После того, как все было оговорено, он вскочил в седло, вверив свою судьбу небу, и ускакал во главе своего эскадрона. Военная кампания проходила для него удачно, несмотря на то, что он смело шел навстречу любым опасностям; казалось, небо услышало его мольбу и взяло под свою защиту.

Тем временем фрейлейн Эмилия жила между страхом и надеждой, она дрожала за жизнь своего верного друга и старательно выведывала, как идут дела в действующей армии. Каждое известие о стычках и перестрелках повергало ее в ужас и печаль, что ее мать объясняла повышенной чувствительностью доброго сердца девушки, не видя в этом ничего предосудительного. Молодой воин не упускал возможности передавать своей возлюбленной время от времени весточку о своей судьбе посредством тайных писем, которые передавались ей с помощью преданной горничной, и получал от нее тем же путем иногда ответное послание. Как только поход завершился, Фриц занялся приготовлениями к задуманной тайной экспедиции, купил четверку черноголовых лошадей к почтовой карете и охотничью коляску. Ему оставалось только с нетерпением посматривать на календарь, чтобы не пропустить день, когда он должен был явиться на условленное место в небольшой роще у замка Лауэнштейн.