Роковая монахиня - [111]

— Доктор, — сказал я, спускаясь с лестницы, — думаю, я напал на след, ведущий к разгадке.

— И этот след вы обнаружили вверху на картине?

— Полагаю, что так. Ключом является лилия в пятиугольнике. Давайте искать.

Хотя я был уверен, что видел орнамент, тем не менее какая-то растерянность не позволяла мне собраться с мыслями. Как в тумане плыли у меня перед глазами резные узоры шкафа, и тщетно боролся я с усталостью, не понимая, как я мог испытывать ее в такой решающий момент. Ощущение было примерно такое, какое бывает, должно быть, у человека, замерзающего на морозе. Тут архивариус воскликнул рядом со мной:

— Вот лилия в пятиугольнике! И что дальше?

Мои жизненные силы вдруг возвратились ко мне, будто я оказался перед лицом чего-то неотвратимого, когда нет более сомнений в исходе. Я стал осматривать лилию, а рабочие в это время с любопытством взирали на меня. Мне показалось, что дерево подается у меня под рукой, я нажал на лилию изо всей силы — тут из глубины старого шкафа раздался громкий скрип, и узкая щель прорезала шкаф сверху донизу. Мы уперлись плечами, но ржавые, не работавшие в течение столетий петли подавались с трудом. Пришлось открывать дверь рывками, удивляясь в промежутках хитроумному потайному механизму. Снаружи и эта часть шкафа была разделена поперек выдвижными ящиками, однако при нажатии на лилию эти вроде бы разделенные поверхности, соединившись, превращались в дверь. По мере того как она открывалась, влево и вправо раздвигались ящики шкафа, и вскоре мы оказались перед задней его стенкой. Здесь уже нетрудно было найти кнопку, которую следовало нажать, чтобы отворить дверь.

За ней открылся темный туннель хода. Я хотел было уже кинуться туда, но архивариус удержал меня.

— Терпение! Сначала мы должны проверить, пригоден ли там внутри воздух для дыхания.

Привязали к шесту свечку, зажгли ее и просунули в глубь хода. Она горела ярким пламенем, расплавленный стеарин крупными каплями падал в темноту.

Мы вошли в туннель.

Несколько ступеней вниз, потом прямо, затем снова несколько ступеней вниз и снова прямо.

— Я полагаю, мы находимся в потайном ходе Роковой Монахини, — прошептал архивариус. Он лишь полагал, а я был в этом уверен. Несмотря на то что воздух здесь был относительно свежим, мне было почему-то тяжело дышать.

— Мария и Иосиф! — проговорил неожиданно рабочий, который шел со свечой впереди, и остановился. Стены пропадали здесь в темноте, туннель выходил во что-то вроде склепа, в середине которого стояли на возвышениях четыре деревянных гроба. Совсем простые, без украшений, они своей формой указывали, что были сделаны столетия назад. Архивариус поднял крышку одного из них, там лежала монахиня с иссохшим, как у мумии, лицом — руки скрещены на груди, одежда почти полностью обветшала, так что в некоторых местах сквозь дыры проглядывала плоть, устоявшая перед тлением.

Мы сняли крышки с других гробов. В четвертом лежала Агата — Роковая Монахиня. Я узнал ее сразу, это была женщина, которая ночью пробегала мимо моего дома, спасаясь от толпы разъяренных мужчин, это был прообраз картины в ризнице.

Тут архивариус, стоявший рядом со мной, сказал:

— А знаете, среди этих покойниц вполне может быть сестра Агата, Роковая Монахиня.

— Я знаю это — вот она, я ее узнал. Вы только посмотрите, насколько она лучше выглядит, чем остальные. Сразу видно, что другие настоящие мертвецы, а эта…

Доктор Хольцбок схватил меня за руку и сказал:

— Надо постараться поскорее выйти из этого подземелья, мне кажется, воздух здесь внизу все же опасен. Вперед!

Но далеко вперед нам пройти не удалось. Через тридцать шагов мы вынуждены были остановиться. Часть перекрытия в этом месте обрушилась и завалила проход. По моим расчетам, мы находились под проезжей частью улицы, и я видел, что обвал, должно быть, произошел недавно, вероятно, в результате сотрясения во время проезда тяжело нагруженных повозок, на которых вывозили обломки старого здания. Поскольку существовала опасность, что могли рухнуть и другие части перекрытия, я распорядился немедленно пробить ход с улицы, все тщательно обследовать и принять надлежащие меры, чтобы предотвратить несчастный случай. Затем мы возвратились обратно через склеп. Проходя мимо гробов, я еще раз убедился, что мое наблюдение было правильным: Агата действительно выглядела совсем иначе, чем трое других. Почти так, как если бы она была жива. Ее кожа была подтянута, сохранился даже естественный цвет лица, а ее гладкий лоб мраморно светился. Она была все еще прекрасна, и в мерцании свечи мне почудилось, что из-за прикрытых век блестят глаза, как бы украдкой, хитро подглядывая за нами.

Когда мы добрались до ризницы, я вынужден был сесть: было тяжело дышать, ноги не держали меня.

— Я должен вам объяснить, — сказал архивариус, — как я пришел к заключению, что одна из этих мумий там внизу сестра Агата. Моя хроника дает ключ к этому в продолжении истории монастыря. Дурная болезнь, жрицей которой была Агата, стала быстро распространяться, что в конце концов вызвало страшное возмущение горожан. Монахиню пытались подкараулить и убить. Но получилось так, что опасность только подстегнула ее ненасытность и жажду приключений. Она стала предаваться блуду еще безудержней и, как ни странно, имела многих покровителей среди тех молодых людей, которые ее любили, хотя и сознавали, что она их губит. Ее власть над плотью была безграничной. Но однажды перед монастырем появилсь вооруженная толпа и потребовала выдачи сестры Агаты. Ярость народа накалилась до предела, и горожане грозились взять штурмом и поджечь монастырь, если Роковая Монахиня не будет выдана. Настоятельница монастыря вынуждена была вступить в переговоры с восставшими. Она обещала наказать Агату и испросила себе срок в три дня. Наиболее благоразумным среди осаждавших удалось уговорить остальных принять предложение. После того как три дня истекли, толпа снова собралась перед монастырем и узнала от настоятельницы, что сестра Агата неожиданно заболела и умерла. Хроника оставляет неясным вопрос, действительно ли на помощь настоятельнице пришел случай или, чтобы успокоить горожан, пришлось совершить убийство. Времена были такие, что предположить последнее можно с такой же вероятностью, как и первое. Однако ожидавшееся успокоение не наступило. Хотя состоялись похороны и в землю опустили гроб, в чем все могли убедиться, поскольку на могиле был установлен камень с именем Роковой Монахини, возникли слухи, будто бы сестра Агата все еще жива. Как это бывало не раз и раньше, когда люди отказывались верить в смерть очень ненавидимого или очень любимого человека, так произошло и сейчас. Монахиню якобы видели то тут, то там, говорили о ее вылазках, во время которых она нападала на молодых мужчин, и наконец пришли к выводу, что настоятельница разыграла комедию, чтобы отвести грозившую Агате опасность. Другие, склонные поверить в смерть монахини, считали, что хоронить ее рядом с прахом порядочных и благочестивых граждан было осквернением святой кладбищенской земли. Верившие и скептики объединились в требовании вскрыть могилу, чтобы удостовериться, что монахиня похоронена. Должно быть, ненависть к этой монахине была очень сильной. Когда в монастыре прознали о намерении разгневанных горожан, тело достали ночью из могилы и перенесли его в монастырь. В хронике вся эта история изображена так, будто вспыхнуло настоящее восстание, когда горожане обнаружили пустую могилу, что побудило их снова двинуться к монастырю. Из окна им показали тело монахини. В покойницу полетели камни и куски дерева, кто-то даже выстрелил по ней. Хроника добавляет, что среди негодующих самыми активными были молодые люди, которые любили Агату, когда та была жива. Поскольку в монастыре поняли, что сестру Агату от ненависти ее преследователей не защитит и смерть, ее тело оставили там и поместили в склеп, где уже были похоронены монахини, убитые по каким-то другим причинам. Этот склеп мы сегодня и нашли. Он расположен на пути потайного хода, по которому сестра Агата шла навстречу своим приключениям.