Роковая молния - [22]

Вдоль всего пути вовсю шла работа — под навесами, в бараках, даже в ангаре для аэростатов. Чак с гордостью смотрел вперед. Он один из всех людей на этой планете имел право гордиться, что именно благодаря ему стало возможным все, что они делали. Чак оглянулся на восемь груженых вагонов. Если позволит время, он сумеет изобрести еще одно чудо.

Фергюсон прошел в глубь вагона и развернул одеяло, висевшее у него на плече; аромат жасмина защекотал его ноздри.

Как хорошо быть живым. Даже теперь, в преддверии новых невзгод, жизнь была прекрасна.

Глава 3

Поезд перевалил через гребень Белых холмов, повернул к югу и начал длинный спуск по западному склону. Винсент Готорн, военный советник проконсула Марка и командующий двумя корпусами, оставшимися в Риме, вышел на открытую платформу позади штабного вагона, в котором его помощники заканчивали упаковку багажа и допивали свежий чай, опасливо поглядывая на своего командира.

Следом за Готорном на платформе появился Димитрий. Он занимал должность начальника штаба и с первых дней этой кампании повсюду сопровождал Винсента. Готорн через плечо оглянулся на пожилого русского офицера, но ничего не сказал. Он пониже опустил поля своей жесткой шляпы, чтобы защитить глаза от красных лучей утреннего солнца. Вдоль железной дороги с ли полевые укрепления, защищенные засеками, лес на ближайших холмах был вырублен для их строительства. Часовые на высокой наблюдательной вышке смотрели на запад. Пробегающие мимо окон поля опустели. Начиная отсюда и до самого Суздаля, на двести с лишним миль, земля Руси обезлюдела. Остались только немногочисленные патрули да отряды инженеров и партизан, тщательно подготавливавших территорию к вторжению незваных гостей.

Готорн рассеянно дотронулся до эспаньолки, к которой все еще не мог привыкнуть. Он отрастил ее из стремления походить на Фила Шеридана — усы, бородка, жесткая шляпа и высокие сапоги для верховой езды. Еще один маленький несгибаемый генерал на войне в этом странном затерянном мире. Каждой армии был нужен свой Шеридан, который мог бы сражаться без сожалений и угрызений совести. Винсент Готорн, бывший квакер из школы «Оук гроув» в Вассалборо, штат Мэн был, только счастлив исполнить эту роль.

Вассалборо, Мэн. Теперь он нечасто вспоминал прошлое. То было другое время и другая жизнь. Все было так невинно. Но невинность присуща только юности, эту истину он постиг уже в свои двадцать три года. Утренний ветерок донес с запада аромат зеленых полей, нагретой солнцем травы, готовой к первому покосу. Этот аромат смешивался с запахом свежеспиленных сосен, из которых все еще капала смола.

Все это напоминало майские ароматы старого Мэна. Школьные занятия к этому времени уже заканчивались. Интересно, что стало с его друзьями и одноклассниками? Бонни, милая Бонни, наверняка она уже замужем, вполне возможно за Джорджем Катлером, который всегда издевался над его квакерскими привычками и был главной причиной бегства Винсента на войну. Что ж, Джордж, наверное, остался в живых и получил руку Бонни в награду. Еще вспомнился Тим Грин, его сосед и лучший друг, добрый методист, у которого не никаких предубеждений против военных действий. Религиозность Тима никоим образом не помешала ему вступить в ряды 61-го полка, после чего он погиб в сражении у Малверн-Хилл. Его старший брат умер от тифа в то же время. И Джейкоб Эстес, живший неподалеку от школы, пал под Геттисбергом. Теперь на маленькой зеленой лужайке у Китайского озера, наверное, стоит монумент, на котором высечены эти имена. Мальчики из Вассалборо, ушедшие посмотреть мир и стать мужчинами; они ушли навстречу своей гибели. «Ну что ж, зато я еще жив, — безрадостно подумал Готорн, — но Вассалборо никогда об этом не узнает». Он прогнал воспоминания. Слишком резким был контраст между прошлым и настоящим.

— Как странно снова видеть родные края. Винсент оглянулся на подошедшего Димитрия, но ничего не ответил.

— Русь — это крестьянство, а крестьянство и есть основа Руси, — произнес Димитрий и перекрестил маленький амулет, висевший на шее, потом поцеловал его и бережно спрятал под рубахой.

— Теперь все это будет принадлежать им, — сказал Винсент. — Примерно через неделю вся орда двинется прямо на нас.

Он кивнул в сторону пробегающих мимо и тающих в голубой дымке полей. В тишине раздался высокий резкий звук свистка, и поезд замедлил ход, приближаясь к Кеву, бывшему некогда восточным пограничным городом Руси. В открытом поле занимался строевой подготовкой один из отрядов русской армии. Готорн внимательно осмотрел солдат.

— Хорошее войско, — негромко сказал он.

— Первая бригада 1-й дивизии 20-го корпуса, — определил Димитрий по развевающемуся на утреннем ветерке знамени.

Винсент кивнул. Это были ветераны, они двигались свободно, рассыпавшись цепью по полю. «В степи нельзя маршировать как на параде, — внезапно подумал Готорн. — От этого не будет проку. Все решает только выдержка и мужество». Вот командир отделения развернул коня, чтобы посмотреть на проходящий поезд. Он отдал честь и дружески помахал молодому генералу. Винсент радостно ответил ему.