Рокоссовский. Командующий Парадом Победы - [12]

Несмотря ни на что, сломить этого волевого и сильного человека следователям НКВД не удалось. Он так и не подписал никаких бумаг, подтверждающих его вину, и не оклеветал ни единого человека. По тому делу еще были арестованы многие, однако никто не попал в тюрьму из-за показаний Рокоссовского!

Тяжелые страдания обрушились и на его семью. Как только выяснилось, что ее глава – враг народа и находится в тюрьме, Юлию Петровну и Ариадну спешно выкинули из командирской квартиры в Пскове и выслали из приграничного города. Они вынуждены были искать пристанище на просторах огромной страны, так унизившей их. Вскоре удалось найти жилье в Армавире у друзей. С работой было тяжело. Как только узнавали, что муж Юлии Петровны находится в тюрьме как изменник родины, ее немедленно увольняли, и она была вынуждена перебиваться случайными заработками. Когда и их не оказывалось, приходилось занимать в сберкассах деньги под залог облигаций Государственного займа, на которые когда-то подписывался Рокоссовский. В то время их распространяли почти в обязательном порядке.

Не легче было и юной Ариадне: она вынуждена была регулярно менять школы, потому что в каждой из них повторялась одна и та же процедура. В класс заходил директор. «Дети, – говорил он, – я хочу, чтобы вы знали, что среди вас учится дочь врага народа. Встань, девочка». Можно только представить, каково было Аде приходить в эту школу на следующий день!

Семья по-прежнему не имела сведений о Рокоссовском. Можно было только гадать, жив он или нет, сослан в лагерь или находится в тюрьме. Никакой официальной информации добиться Юлия Петровна не могла. Тогда она придумала поехать в Москву на Лубянку и передать Константину Константиновичу посылку. Если бы ее приняли, значит, он жив, если нет… Однако никуда выехать из города она не имела права: ей нужно было каждый день отмечаться в органах внутренних дел. И тогда смелые женщины решили, что в тюрьму поедет Ада. Это был невероятно рискованный шаг, тем не менее они отважились на него. Ариадна приехала в далекий город, нашла нужный адрес и передала пакет для заключенного К. К. Рокоссовского. Посылку приняли. Он был жив! С души свалился камень.

Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Константина Константиновича. Остался бы он в живых, был бы расстрелян или стерт в лагерную пыль. Но в самом конце 30-х годов случилась так называемая «малая реабилитация». Угроза надвигающейся войны заставила Сталина пересмотреть свою политику в отношении комсостава РККА. И без того значительная часть ее комсостава к тому времени была уничтожена. Поэтому те командиры, которые еще оставались живы, имели заслуги перед родиной и чья вина не была доказана в ходе следствия, получили возможность вернуться в жизнь. Нарком обороны маршал С. К. Тимошенко, который знал Рокоссовского еще по службе в 7-й Самарской кавдивизии, ходатайствовал перед Сталиным об освобождении своего бывшего подчиненного. Его прошение было удовлетворено. 22 марта 1940 года Константин Константинович был освобожден из заключения и восстановлен в правах.

Когда он вышел из «Крестов», шел дождь. Рокоссовский опоздал на поезд, идти ему было некуда, и он вернулся обратно в тюрьму…

В Москву он прибыл без документов – их должны были вернуть чуть позже. С собой у него была лишь коротенькая справка следующего содержания:

СПРАВКА

Выдана гр-ну Рокоссовскому Константину Константиновичу, 1896 г.р., происходящему из гр-н б. Польши, г. Варшава, в том, что он с 17 августа 1937 г. по 22 марта 1940 г. содержался во Внутренней тюрьме УГБ НКВД ЛО и 22 марта 1940 г. из-под стражи освобожден в связи с прекращением его дела.

Следственное дело № 25358 1937 г.

Вскоре он был принят маршалом Тимошенко. Разговор получился теплый. Нарком сообщил, что Рокоссовский вновь будет назначен командующим 5-м кавалерийским корпусом, которым он руководил до ареста. Только служить теперь придется не в Пскове, а на Украине: корпус переводится в состав сил Киевского Особого военного округа, который теперь возглавляет генерал армии Жуков.

Прежде чем вернуться к работе, Рокоссовский поехал в санаторий в Сочи восстанавливать здоровье. Вместе с ним отправились жена и дочь. Они не раз делились с ним рассказами о своих мытарствах последних лет. А вот Константин Константинович о годах, проведенных в тюрьме, не говорил. Только с тех пор неизменно носил с собой пистолет. Когда Юлия Петровна однажды спросила, почему он с ним не расстается, Рокоссовский коротко ответил: «Если за мной снова придут, живым я не дамся».

Он вообще не любил вспоминать то время. Лишь спустя много лет, в 1962 году, на встрече с курсантами Военной академии им. М. В. Фрунзе, он вдруг начал рассказывать о своей жизни в застенках: «Били… Вдвоем, втроем, одному-то со мной не справиться! Держался, знал, что если подпишу – верная смерть».

Тяжелые испытания еще больше закалили характер и душу Рокоссовского. В то же время пережитые страдания ни в коей мере не подорвали его доверия к партии и тем идеям, которые она олицетворяла. Не потерял он и уважения к Сталину. Впоследствии, уже после смерти «хозяина», Рокоссовский отказал Хрущеву, когда тот попросил его выступить с обличением культа личности. Константин Константинович тогда ответил: «Товарищ Сталин для меня святой. Я своего мнения о нем никогда не изменю». Вместе с тем пребывание в тюрьме поселило в Рокоссовском непреодолимое отвращение к хамству и методам работы НКВД. В дальнейшем он никогда не смотрел на человека, побывавшего в заключении, как на безусловного преступника, лишенного всяких принципов, понятий чести, совести. Во время войны генерал не раз доверял штрафникам серьезные боевые операции, не используя их только лишь в качестве «пушечного мяса».