Рокировка длиною в жизнь - [20]

Одним словом, можно без преувеличения сказать, что он тоже обладал не меньшим талантом, чем его знаменитый сын. Только, Гата демонстрировал свою силу на шахматной доске, в то время как полем битвы отца являлась сама жизнь.

О буйном и неукротимом характере Рустама ходили невероятные легенды, одна ужаснее другой. Сотрудники клуба и даже многие чиновники от спорта, зная его суровый нрав, остерегались что-либо советовать, поскольку мнительность Рустама давно перешла все разумные рамки. Подозрение вызывало всё и вся, во всех он видел «засланных казачков», специально заманивающих их с сыном в заранее приготовленную ловушку.

Кроме прочего, всем было прекрасно известно о его боксерских способностях. За короткое время, не без скандалов, было сменено несколько уважаемых мастеров, необдуманно изъявивших своё желание поработать с Гатой в качестве тренера.

Несчастную пару стали избегать, благоразумно уклоняясь от заманчивых предложений отца. В конце концов, дошло до того, что отчаявшись и окончательно разочаровавшись во всех, Рустам примет решение – самому заделаться тренером собственного вундеркинда.

Это известие было встречено сотрудниками клуба с едва сдерживаемым смехом, что было, собственно, понятно: в шахматах отец разбирался не более чем сын в боксе или фотографии.

О методах воспитания отца поползли страшные слухи. Поговаривали, что Рустам довольно часто избивал своего сына. Лично мне ни единого раза не довелось застать подобных сцен. Хотя я допускаю, что какие-то шлепки, возможно, и доставались Гате от одержимого и строгого отца. Но это, как говорится, уже совершенно частное дело семейного характера.

Более всего, Рустама бесили и раздражали официальные представители спорткомитета и их коллеги из шахматной федерации, которые всячески препятствовали росту и продвижению таланта молодого и одаренного шахматиста, находя различные причины для отказа выезда на международные турниры или иного рода престижные соревнования.

Например, известная история, когда в 1987 году, 12-летний Гата, являясь кандидатом в мастера спорта, выиграл союзное первенство среди юношей. Тогда, помнится, встал вопрос – кому предоставить право представлять страну на мировой арене: совсем юному Гате или 16-летнему Алексею Широву – победителю предыдущего первенства. Было принято решение, назначить матч между ними (который, кстати, выиграл Камский со счетом 3,5 : 1,5), чтобы выявить претендента. Я помню, как это взбесило Камского-старшего: он рвал и метал всё вокруг, не находя себе места.

– Нет, ты видишь – что они творят?! – искал он у меня справедливости, выпучив свои страшные глаза Атиллы и ритуально кружась вокруг меня. Я уже приготовился к тому, что сейчас: в лучшем случае, меня ждет его знаменитый апперкот, ну а в худшем – он меня слопает живьём.

Помню, как после очередного такого отказа, Рустам, злой как черт, заскочил в нашу комнату, в надежде застать кого-то, и не найдя, устало плюхнулся рядом.

– Ты понимаешь, Галиб, эти суки никогда не дадут пробиться наверх моему сыну. – Он зло сжал кулаки и нервно постучал их друг о дружку. Несложно было догадаться, кого он подразумевал под «суками». – Представляешь: опять нашли причину, чтобы не пустить Гату на турнир! Видите ли, недостаточно игр ещё, якобы, сыграл. Ему необходим выход на большую арену, а они его втискивают в рамки каких-то городских чемпионатов. Придурки! Они боятся, что Гата там всех разорвёт, а потому и хотят его притормозить, чтобы продвинуть своего.

И я согласно кивал, даже не пытаясь выяснить – кого он имел в виду, под «своим». При этом самым поразительным было то, что Рустам говорил правду. Хотя и несколько утрируя.

– Нет, это всё бесполезно… – в отчаянии сник грозный боец. – Нужен выход. Нужен какой-то выход. Не может быть, чтобы его не существовало – повторил он, задумчиво уставившись куда-то сквозь меня.

И вскоре, такой выход отыщется…

Чемпионат Ленинграда 1987 года соберет достаточно сильный состав участников, на котором лавры чемпиона достанутся молодому мастеру спорта Владимиру Епишину.

Тихий и неприметный Володя всегда отличался спокойным и ровным характером и кротким нравом. Он страдал близорукостью, а потому всегда носил очки, сквозь которые на тебя глядели большие добродушные и, я бы даже сказал, немного беспомощные глаза. Он был чуточку полноват для своего небольшого роста и оттого, своей походкой напоминал мне неуклюжего и добродушного плюшевого медвежонка. Во всяком случае, таким он мне запомнился.

Возвращаясь к этому турниру, мне хотелось бы отметить всего лишь одну партию, сыгранную Гатой Камским против известного гроссмейстера Марка Евгеньевича Тайманова.

Не отвлекаясь на описание этой невероятно обаятельной личности, которая, как известно, в комментариях не нуждается, мне хотелось только отметить небольшой эпизод разбора сыгранной партии, в которой маститый гроссмейстер оказался побежденным маленьким шахматным «Давидом». Я достаточно хорошо это помню, поскольку тоже находился в окружении тех шахматистов, что плотным кольцом облепили их столик, разбирая и анализируя, согласно установившейся традиции, партии сыгранного тура.