Рок-звезда - [51]

Рафилле хотелось доставить такое же удовольствие и Эдди. Это дало бы ей власть над ним, но одновременно позволило бы сохранить девственность, которой она намеревалась лишиться только после замужества. Они с Одиль много раз обсуждали эту проблему и пришли к выводу, что можно позволять мальчикам все, кроме последнего. Потому что, во-первых, лишаться девственности было слишком опасно, а во-вторых, в этом не было необходимости. Мальчиков вполне удовлетворяли и другие варианты.

Свадьба протекала бурно, на ней присутствовали и молодежь — друзья жениха и невесты, — и более пожилая публика — родственники и близкие друзья семьи. Рафилла знала всего нескольких присутствующих, но ей пришлось танцевать с несколькими восторженными поклонниками. Изредка она бросала взгляды в сторону Эдди, который, казалось, прилип к яркой блондинке в мини, почти такой же пьяной, как и он сам.

Рафилла внимательно посмотрела на Мафэра. Она не привыкла к тому, чтобы ее игнорировали. Ее длинные темные волосы, экзотические черты лица и стройная фигура обычно притягивали внимание многих. Да как посмел Эдди Мафэр даже не вспомнить ее?

По просьбе невесты оркестр начал исполнять песни „Битлз“: „Yellow Submarine“, „Eleanor Rigby“, „She Loves You“.

Эдди с блондинкой, обнявшись, пошатывались на площадке для танцев.

Чувствуя настоятельное желание заставить Эдди обратить на себя внимание, Рафилла решительно подошла к руководителю оркестра.

— Вы можете исполнить „Yesterday“? — спросила она.

— Конечно.

— А можно мне спеть?

— А сумеете? — руководитель оркестра вопросительно посмотрел на нее.

— Разумеется, — уверенно ответила Рафилла.

— Ну хорошо, дорогая, прошу. — Он протянул ей микрофон.

О Господи! Что она делает! Рафилла любила петь, но только одна, для души, в которой чудесное эхо заставляло прекрасно звучать каждую ноту. Вот это да! Да как же она решилась?

„Yesterday, — голос ее слегка дрогнул, — all my troubles seemed so far away, — все смотрели на нее, ей удалось привлечь их внимание. — Now it looks as though they’re here to stay. Oh, I believe in yesterday“.

У нее получилось! Голос звучал прекрасно. Публика внимательно слушала ее, включая мать, которая действительно изумилась тому, что дочь решилась выйти на сцену.

У Рафиллы был приятный низкий голос, пожалуй, даже взрослый, не свойственный ее возрасту. Рафилла пела, устремив взгляд на Эдди Мафэра, и наконец… да… он обратил на нее внимание. Теперь-то уж он наверняка вспомнит ее.

Когда Рафилла закончила, раздались восторженные аплодисменты, со всех сторон посыпались восклицания типа: „А я и не знал, что ты поешь“, и наконец к ней подошел Эдди.

— Где же ты пряталась всю мою жизнь? — спросил он.

Но не успела Рафилла ответить, как рядом появилась мать и все испортила, сообщив, что они уезжают. Но, по крайней мере, Эдди теперь знал о ее существовании. А это уже кое-что.

Спустя две недели Рафилла улетела во Францию на летние каникулы к Одиль. Прибыв в аэропорт Ниццы, она поспешно выскочила из здания аэровокзала, торопясь встретиться с подругой, но вдруг ее словно громом поразило. Не более чем в трех футах[5] от нее стоял Эдди Мафэр и бегло по-французски спорил с сердитым водителем такси.

Из стоявшего поодаль „мерседеса“ (принадлежавшего отчиму) появилась размахивающая руками Одиль.

Рафилла стояла, словно застывшая.

— Подружка! Сюда! — закричала Одиль.

Эдди отошел от такси и прошел мимо нее в здание аэровокзала, даже не заметив.

Одиль подбежала к Рафилле.

— Да что с тобой случилось? — набросилась она на подругу. — Ты оглохла, что ли?

— Нет, — мечтательно ответила Рафилла, обнимая подругу. — Просто влюбилась!

Мать Одиль вторично вышла замуж за дельца шоу-бизнеса. Ее мужем стал Клаудио Франконини, бывший итальянский эстрадный певец, у которого было множество поклонников по всей Европе. Долгое время он был эстрадной звездой и теперь с удовольствием вспоминал о своем успехе. Женитьба на вдове известного политика Генри Роне была еще одним удачным событием в его жизни. Клаудио обожал все время быть на виду.

Одиль считала его скучным человеком. Рафилле приходилось несколько раз встречаться с ним, и она была вынуждена согласиться с мнением подруги.

— Он до сих пор полирует свои залысины кремом для обуви, — со смехом сообщила Одиль подруге, — и все еще думает, что любая женщина с радостью упадет к его ногам. Совсем не изменился.

— Не понимаю, как твоя мать терпит это, — заметила Рафилла.

Одиль пожала плечами.

— А она не возражает. Им хорошо вдвоем, а мама очень терпелива, ты же знаешь.

Клаудио тепло встретил Рафиллу, расцеловал в обе щеки и сказал:

— Прошу, добро пожаловать. Очень рад снова видеть тебя, дорогая. Наш скромный дом — это твой дом.

Их скромный дом представлял собой красивый, обнесенный забором замок, стоявший на холме над Каннами. Здесь постоянно дежурила охрана, гостей обслуживали десять слуг Через день в замке устраивались вечеринки, Клаудио обожал шумные представления.

— Мы найдем собственные развлечения, — пообещала Одиль, — не будем толкаться тут вместе со старинами.

Рафилла думала о том, что делал Эдди Мафэр в аэропорту Может быть, прилетал сюда отдыхать? Как жаль, что уже уехал!