Рок, туше́ и белая ворона - [80]
― Где тебя чёрт подери, носило весь день?! ― заорал он в трубку, разъяренный как чёртов демон. Кажется я немного счастлива. Я перевела вызов на громкую связь в салоне, и пристукнула по рулю, довольно ухмыляясь.
― Я тоже помереть как рада тебя слышать!
― Где ты была? И за каким тебе мобильник, я не понимаю, если ты его не слышишь ничерта?
Да, неужели?
― Гордеев, ты меня утомляешь, ― пробормотала я скучающе, сея дым в салоне, ― Я хочу напиться, накатать записку и застрелиться к чёртовой матери, так что досчитай до ста и подумай, стоит ли продолжать!
― Ты не пробовала, хотя бы предупреждать кого-нибудь, куда пропадаешь? ― поинтересовался он сквозь зубы.
Он, думает я шучу? А, я шучу?
― Нет, не пробовала, ― бросила я зло, делая жаркий глоток виски. ― И какое тебе вообще дело? ― рассмеялась я, издевательски, ― Хватит совать свой нос не в своё дело, ашкий!
― Остановись, и подумай, очень хорошо подумай, какого хрена ты на меня нападаешь? ― проговорил он сдержанно, ― За то, что я заставил тебя сделать то, что сама ты сделать не решалась? Или за то, что я решил удостовериться, что всё с тобой в порядке? Так, что же является твоей проблемой?
― О, ну вообще зашибись! ― пристукнула я по рулю, ― Сначала ты кроешь меня матом по-цыгански, давай теперь ты будешь говорить со мной как доктор с пациентом! А что? Может моему отцу стоит платить тебе а не моему психоаналитику? У меня были дела. Я их завершила, и как видишь они не предусматривали бритвы, ножи, таблетки, веревки и оружие! Всё? Я утолила твоё любопытство?
― Что?! ― взревел он оглушая меня, ― Ты ведь и понятия не имеешь, что я сказал. ― заявил он серьёзно.
О, серьёзно?
― Не сложно догадаться.
Он долго молчал. Я уже хотела скинуть долбанный вызов, выворачивая руль, в сторону междугородней трассы, включила дальний свет.
― Где ты? ― спросил он вздохнув. Я многозначительно присвистнула.
― Ну ничего себе! Рафаэль-Чёртов-Диктатор-Гордеев, капитулирует под белым флагом! ― потешалась я с сарказмом, ― Так, где мой календарь? Обведу сегодняшний день красной ручкой!
Он грубо выругался, по звуку явно отдаляя телефон от себя. Разобьёт? Нет?
― Просто скажи мне, где ты сейчас, ― прошипел он тяжело дыша.
― Что, на грани? ― бросила я с вызовом, ― А я вот уже там! Вчера, сегодня завтра и всегда! Добро пожаловать на маскарад! Как ощущения?
― Это, что, так принципиально для тебя? ― спросил он, ― Прямо сейчас?
Я утратила нить понимания.
― Принципиально, что? ― переспросила я, напрягаясь как под пулями.
― То, что я наговорил тебе вчера на репетиции.
О, ну вообще-то не очень.
― Да, мне вообще индифферентно, что ты там наговорил, ― усмехнулась я язвительно,― Твой электорат меня не интересует.
Я услышала глубокий вздох на том конце провода, содрагнувший мне нутро, обжигая сознание.
― Ты снова часто моргаешь.
Чёрт! Я аж завертелась, полностью ожидая, увидеть его где-то поблизости.
― Ты не знаешь! Не можешь знать!
― Хорошо, скажи мне где ты, и я отвечу на любой твой вопрос.
― В самом деле? ― кинула я, ― Блеск! Я в ауте! А теперь скажи-ка мне Гордеев, думал, ли ты о ней, о той, что так «совершенно идеальна», пока спал с кем угодно ещё? Как тебе такой вопрос?! ― долбанула я по рулю, откидываясь назад, топя в пол педаль. Он глухо хмыкнул.
― Да, Вик, думал, ― ответил он с какой-то странной усмешкой, ― А почему? Да потому что! Потому, что этот твой аутизм ― абсолютен.
Моя ухмылка канула в без вести временного континуума, когда смысл снизошёл до меня. Меня мотнуло по дороге, и я едва не обратила бутылку Джека вниз, выравниваясь на пустой трассе. Я падаю вниз. Так, мне нужен вдох. Мне нужен выдох. Дерьмо, я не дышу…
― Что? ― прошептала я шокировано, ― Да какого чёрта ты обо мне знаешь?! ― закричала я, вжимая газ в пол.
― Хватит, Вик! Хватит со мной бороться, бороться с собой, против себя. Мы ходим по кругу, по долбанной замкнутой траектории, и только потому, что ты бежишь от меня сломя голову!
― Ты забываешься, Раф. ― отрезала я сквозь пелену застыдившую глаза, ― И сколько ещё раз тебе повторить, чтобы до тебя наконец дошло, что не надо называть меня так?!
― Это я-то забываюсь?! ― вспылил Раф.
Я судорожно втянула дым, манёвром уходя правее.
― Боги, почему я до сих пор всё это терплю, а?
― Потому, что я тебе нравлюсь.
― Ну это вообще уже сиди я сам открою… ― пробубнила я, ― А знаешь, что, да.
― Да?
Так, наверное стоило предупредить, что я шучу. Я ведь шучу, правда?
― Да, нравишься, ― протянула я, нехорошим тоном. ― Прям до смерти. А судя по моему текущему состоянию, я без пяти минут труп.
― Я не шучу, Вик.
― Я тоже, ― отсекла я ледяной сталью, сворачивая с трассы к береговой линии.
― Нет, ладно, хорошо, я мог бы понять, если бы у тебя кто-то был. Или если бы тебе было реально плевать на меня, что не является правдой! Но я не понимаю, Вик! Так назови мне хоть одну адекватную причину, вменяемую причину, реальную, за каким таким чёртом ты морочишь мне голову?
Где-то там, на том конце соединения, раздался сильный грохот.
Я могла бы назвать ему целых три, и на этом мы бы покончили с этим раз навсегда. Во первых: мне мало просто желать, что либо, это обязательно перерастёт в крайность. В нездоровую привязанность, и необходимость на грани с одержимостью, мои чувства ― каприз. Я остро и неправильно реагирую, теряя то, в чём нуждаюсь, и я падаю вниз. Я просто не умею иначе, я не вижу долбанных границ разумного, и я не умею отпускать людей, без боли и сожалений. Во вторых: мне рано или поздно все равно придётся его отпустить, он только думает, что все просто. Если бы он видел меня и говорил чаще хотя бы на треть, от настоящего времени, он бы понял, что просто не выдержит. А он не выдержит, так или иначе он уйдёт, так лучше, чтобы он ушёл сейчас, до того, как моя болезнь превратит чувства в несчастье. И в третьих: я сбегу отсюда. Я могла бы сказать всё это сейчас. Я сказала лишь:
Что такое любовь ― вопрос, равносильный пожалуй вопросу о первичной материи во Вселенной. Так как же понять, что не заблуждаешься? И как вообще не заблудиться в отношениях без намёка даже не компас? Тори, чтобы добраться до истины, придётся обойти не мало айсбергов: собственные воспоминания, странный знакомый-незнакомец вторгающийся в её жизнь, фанатичная опека матери и то, что осталось у Рафа за спиной. Но то, что происходит с Рафом за её спиной ― айсберг, оставляющий фатальную пробоину. И лишь когда над Тори сомкнутся волны, Раф ответит на вопрос равносильный загадке первичной материи.
"И после сего видел я четырех Ангелов, стоящих на четырех углах земли, держащих четыре ветра земли, чтобы не дул ветер ни на землю, ни на море, ни на какое дерево." Откровение Иоана, глава седьмая. На небе разразилась война архангела Михаила против Посредника Бога. С небес тем временем спустился отряд ангелов, чтобы предотвратить "Глобальное Мировое Правительство" во главе с новоиспеченным Дьяволом. И обрушивается кара на землю, от которой люди дрожат в страхе. Зверствует чума и над головами людей нависло "кровавое небо", планомерно превращая каждый день в сущий ад.
Когда я впервые увидела Уилла Монро, я приняла его за типичного придурка из Лос-Анджелеса - слишком красивый, слишком богатый, слишком любит свои пробиотические смузи из капусты. В следующий раз, столкнувшись с ним на родительском собрании его дочери (я - учитель, он - родитель), я заметила его стальные серые глаза, твёрдую грудь под накрахмаленной белой рубашкой и его предположительно свободный безымянный палец. И все, я попалась на крючок. Если бы мы были героями фильма, он бы соблазнил меня и взял прямо там, на столе директора.
Он - беспринципный, отравленный деньгами и властью мужчина. Она - слишком наивная, безмерно доверяющая людям девушка. Два разных человека, с разной жизнью, ...и одним будущем. Одна встреча, два молчаливо брошенных друг на друга взгляда, и повернувшийся мир для двоих. Противостояние невинности и искушённости? Да. Вопрос только в том, кто победит? .
У Мии Ли есть тайна… Тайна, которую она скрывала с восьми лет, однако Мия больше не позволит этой тайне влиять на свою жизнь. Одно бесповоротное решение превращает Мию Ли в беглянку – казалось бы, это должно было ослабить и напугать ее, однако Мия еще никогда не была столь полна жизни. Под именем Пейдж Кессиди, Мия готова начать новую жизнь, в которой испорченное прошлое не сможет помешать ее блестящему будущему. Автобус дальнего следования увозит Пейдж из Лос-Анджелеса в Южный Бостон, штат Вирджиния, где начнется ее новая жизнь.
Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?
Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..