Рок, туше́ и белая ворона - [49]
Встывший в пространство парень, медленно склонил голову чуть влево. Он пробежался изучающим взглядом вдоль полотен. У меня дыхания сбилось, от вида собственных полотен. Он не поймёт такого творчества, оно слишком страшное, мрачное, безобразное. Тёмные, авангардные полотна, изображали души горящие на кострах и изломанные тела в окружении монстров. К остальным вдоль стены была приставлена моя последняя картина маслом, фрагмент которой я фотографировала с утра, для Тёмы. Белая эфемерная фигура ангела, с опущенным мечом, стоящая на раскалённых углях, в плену терновника и огня. Оружие, руки и ноги оплетены терновником, впивающимся до крови, и языками пламени ― оковы удерживающие, не позволяющие взмыть ввысь. Голова упущена, крылья, распахнуты, устремляясь кончиками белых перьев к высшей точке. Ангел, в окружении тёмных фигур, как между двумя войсками, затемнен к низу как и вся композиция. А кверху стремящаяся к высшему свету переливов звёзд.
Раф неспешно подошёл ко мне, останавливаясь очень близко от моего лица. Мое дурацкое сердце глухо и болезненно застучало в груди. Я уставилась на его браслеты.
― Что с твоими руками? ― спросила я резко и посмотрела ему в глаза.
Его лицо приобрело крайне растерянное выражение.
― Могу задать тебе тот же вопрос. ― смотря на мои руки, он вплёл свои пальцы в чёрные волосы. Кожа загорелась под его взглядом, и я не знала, как на это реагировать. Я могла только держать всё это внутри. Плохо. Это кончится плохо. Этот разговор, он, я, всё. Нереально синие глаза смотрели на меня вечность, прежде чем он мягко обхватил меня за подбородок и спросил:
― Что ты собираешься делать дальше?
Меня пробрало дрожью, до самых мизинчиков на ногах.
― Если ещё хоть кто-нибудь задаст мне этот вопрос и, клянусь, я закричу. ― пробормотала я без энтузиазма.
Усмехнувшись, он заправил прядку мне за ухо, посылая дрожь и огонь в точке соприкосновения с моей кожей. Было в нём что-то ещё, что я никак не могла расшифровать. Что-то тщательно скрытое от постороннего взора. От чего кровь одновременно кипела и стыла, что-то очень страшное и очень манящее. Моих ушей коснулся слишком громкий топот, и дверь распахнулась, являя Солу. О, чёрт.
Раф опустил взгляд, в уголке его губ играла усмешка. Он отстранился и пересёк чердак, чтобы выйти за дверь. Сола проводила его тяжёлым взглядом… За взгляд, который она метнула в меня, в средневековье сжигали на костре.
― У тебя пять минут, ровно пять минут на то, чтоб объяснить мне, что происходит. И только попробуй мне сказать о чём я!
Деваться некуда, рассказала по порядку, начиная с вечеринки, поцелуя и заканчивая сегодняшним днём. Я говорила и не слышала саму себя. До Солы так и не дошло, что в большинстве своём, я ― это не я. Это терапия, таблетки, что угодно ещё. Вся моя жизнь не больше чем долбанная мимикрия ― дилогия бесконечной казни египетской.
Я отталкиваю от себя людей, убеждаю сама себя, чёрте в чём вообще, и терплю разочарования, потому что не умею по другому. Бабушка говорила: «Прежде чем любить, научись ходить по снегу, не оставляя следов.» А Рейвэн была далеко не глупой женщиной. Я не умею любить. Для меня любовь и боль ― форма, совокупность, и следствие, одного и того же чувства. И существует только одна единственная проблема, связанная со мной ― влюбиться в меня. Если меня не понимают ― это, не проблема. Если я вывожу из себя, бросаясь громкими нелестными словами ― тоже не беда. Самое дерьмовое ― это влюбиться. Вот она ― проблема. Для меня выражение от любви до ненависти, один шаг ― имеет буквальное значение. Я ― это человек, который по щелчку пальцев, может соорудить у себя в голове логическую цепочку из иллюзий, заблуждений и прочих мнимых инсинуаций, и захотеть из-за неё немножечко сдохнуть. Так о чём тут чёрт побери можно говорить? У меня непростое прошлое и у меня нет будущего, потому что я даже не помню событий дней минувших. А то что помню, сводит меня с ума и я начинаю стремительно деградировать внутри своей дерьмовой плюралистической системы, под тяжестью долбанной драмы. И в конечном итоге какой ни будь док, тратит своё драгоценное время, воскрешая меня. Снова.
― Какая-то у вас странная модель отношений сложилась не находишь? ― забавляясь подытожила Сола, ― Два года вы убивали друг друга, стоило раз напиться, и на тебе!
― Ага. Долбанный стокгольмский синдром, называется, ― пробормотала я и скривилась, вымученно простонав. ― Боже, Сол, я не разбираюсь во всей этой фигне. Знаешь, что обычно случалось, когда парень пытался меня поцеловать? Он получал по морде, Сол. Это впервые, я никогда не позволяла, даже прикоснуться к себе, ничего не чувствовала кроме кружения дерьмовых спутанных эмоций внутри, даже и не думала ни о ком. Моя больная голова, всегда всё переворачивала неправильно. Так, чёрт возьми, где я ошиблась, сейчас?
Я со стоном вскинула голову в потолок.
― По моему, ты утрируешь, ― вздохнула подруга, ― Просто объясни ему всё.
Я задохнулась от возмущения.
― Утрирую? Да сними ты наконец эти долбанные розовые очки! Ты хоть представляешь, что будет если он узнает всё? Что я больна! ― выпалила я на эмоциях, ― Дерьмо! Во многом я даже самой себе признаться не могу, чтобы не погрязнуть в грёбаной атаке!
Что такое любовь ― вопрос, равносильный пожалуй вопросу о первичной материи во Вселенной. Так как же понять, что не заблуждаешься? И как вообще не заблудиться в отношениях без намёка даже не компас? Тори, чтобы добраться до истины, придётся обойти не мало айсбергов: собственные воспоминания, странный знакомый-незнакомец вторгающийся в её жизнь, фанатичная опека матери и то, что осталось у Рафа за спиной. Но то, что происходит с Рафом за её спиной ― айсберг, оставляющий фатальную пробоину. И лишь когда над Тори сомкнутся волны, Раф ответит на вопрос равносильный загадке первичной материи.
"И после сего видел я четырех Ангелов, стоящих на четырех углах земли, держащих четыре ветра земли, чтобы не дул ветер ни на землю, ни на море, ни на какое дерево." Откровение Иоана, глава седьмая. На небе разразилась война архангела Михаила против Посредника Бога. С небес тем временем спустился отряд ангелов, чтобы предотвратить "Глобальное Мировое Правительство" во главе с новоиспеченным Дьяволом. И обрушивается кара на землю, от которой люди дрожат в страхе. Зверствует чума и над головами людей нависло "кровавое небо", планомерно превращая каждый день в сущий ад.
У Мии Ли есть тайна… Тайна, которую она скрывала с восьми лет, однако Мия больше не позволит этой тайне влиять на свою жизнь. Одно бесповоротное решение превращает Мию Ли в беглянку – казалось бы, это должно было ослабить и напугать ее, однако Мия еще никогда не была столь полна жизни. Под именем Пейдж Кессиди, Мия готова начать новую жизнь, в которой испорченное прошлое не сможет помешать ее блестящему будущему. Автобус дальнего следования увозит Пейдж из Лос-Анджелеса в Южный Бостон, штат Вирджиния, где начнется ее новая жизнь.
Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?
Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..
Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни? Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади… Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты. Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть… Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.
Что под собой подразумевают наши жизни? Насколько тесно переплетены судьбы и души людей? И, почему мы не можем должным образом повлиять на…На…Легко представить и понять, о чём идёт речь. Слишком легко.Мы думали, что управляем нашими жизнями, контролируем их, только правда оказалась удручающая. Мы думали, что возвысились над законами бытия и постигли великую тайну.Мы…Я давно перестала существовать, как отдельное существо. Возможно, законы подчинили меня тем устоям и порядкам, которые так тщательно отталкивала и… желала принять.Слишком поздно поняли, с чем играем, а потом было поздно.