Рок, туше́ и белая ворона - [28]

― Это может длиться вечно! ― весело заявил Колян, ― Ты можешь хоть на неделю тут застрять, но хуже от этого она играть не станет!

― Да неужели? ― саркастично скривился Раф.

― Да, ― с вызовом кивнул мой крёстный, ― Это я учил её играть. С шести лет, между прочим.

Я поражённо округлила глаза, смотря на Коляна. С шести? Но… это он нарочно преувеличил, или это правда? Может потому-то гитара и поддалась мне так легко, потому что я была знакома с ней ранее, в моей темноте? Видать Колян тоже таким образом предпринимал попытки разбудить мою память.

― Завязывай её испытывать, Раф! ― воскликнул Миша. Сола согласно закивала, в поддержку.

― Тори утёрла тебе нос, смирись!

― Стоп. ― я подозрительно посмотрела на Мишу, начиная соображать, в чём заключается его план, ― Раевский…

― Да, но Лера ещё и петь могла, ― возражал Гордеев, ― Многие из наших песен, это предусматривают, а от неё я не услышал и строчки!

― Я не пою! ― перекрыла я их спор. Причём реально перекрыла. Резко и зло.

― Уверенна? ― усомнился Миша, ― Может…

Я пронзила его взглядом.

― Понял, ты уверенна. Что ж, думаю, выражу всеобщее мнение, от лица всей группы, ты…

― Нет! ― рявкнули мы в один голос с Гордеевым. Мы тут же недоумённо друг на друга уставились.

― Что значит, нет, Раф? ― опешил Миша.

Гордеев оторвал взгляд от меня, каменея в чертах.

― То и значит. Точка.

Коля многозначительно присвистнул. Миша с неприкрытым ошеломлением смотрел на Гордеева.

― Мм-мм… а можно вопрос? Ты идиот?

― А ты застраховался что ли? ― наехал Раф. Но они определённо друг друга ни разу не боятся. Миша повёл бровью, генерируя скепсис.

― Это был риторический вопрос.

― Класс. Останется она ― уйду я.

Миша резко выдернул шнур из гитары и бросил уходя:

― Да, в чём, блин, твоя проблема?

Он перекинул свою полуакустическую гитару за спину и ушёл исчезая в толпе.

― Знаешь, Гордеев, ― произнесла задумчиво, Сола, ― Тот, кто воображает, что может обойтись без других людей, очень ошибается, но тот, кто воображает, что без него не могут обойтись другие люди, ошибается ещё больше.

― Хм… Ларошфуко, кори? ― хитро протянула я. Некоторые излишне гордые, метнули в меня острый взгляд.

― Незаменимых, может, и нет, но незаменяемые точно есть. Любого гения можно заменить идиотом, но что из этого получится, вот вопрос? ― заявил мне по сути не самый образованный элемент бывшего класса. Клянусь, я даже слегка растерялась. Посмотрела на Солу. Она подозрительно окидывала недовольным взглядом некоторых внезапно поумневших.

― Дарий? ― вернула я всё своё внимание к Гордееву, ― Что ж, думаю на этом стоит остановиться, в конце концов, если тщеславие сделало кого-нибудь счастливым, то, конечно, этот кто-нибудь ― дурак.

― Жан Жак Руссо! ― прищёлкнула пальцами Сола, язвительно улыбаясь парню, ― Я бы на твоём месте заткнулась. Тебе ни за что не справится с ней и не оправится после неё.

Гордеев склонил голову чуть влево, смотря на меня с прищуром.

― Умный человек никогда не станет связываться с сильным.

― Пьер де Бомарше? ― усмехнулась я и вскинула подбородок, ― Пусть мой враг будет силен и страшен. Если я поборю его, я не буду чувствовать стыда, ― припомнила я индейскую поговорку. Вот наивный, он же понятия не имеет, что я знаю… всё? Всё, не всё, но в виду отсутствия собственных нор-маль-ных , мыслительных процессов, моя голова содержит наверное терабайты приобретённой информации. Что-то годится к употреблению, что-то откровенная хрень, так или иначе я ходячий аналог «Гугла». Я сама порой не знаю о том, что знаю, и я реально не знаю по какому такому безумному принципу работают мои мозги, но память как по запросу предоставляет, то что я когда-то видела. Порой так детально, что страшновато становится. Или предоставляет мне чёртов чёрный лист и я тону во тьме.

Ко мне подошёл отец, прерывая тем самым нашу недружелюбную дискуссию.

― Вы закончили свои прения? ― обратился он громко ко всем, ― Что у вас случилось?

Все отрицательно покачали головой.

― Устала? ― шепнул он только мне. Ничего не ответив на это, я опустила взгляд, внезапно находя свои кеды ужасно интересными.

Отец подсоединил гитару к аппаратуре. Раф кивнул и уступил ему центральный микрофон, уходя на задний план.

― Ну что, народ?! Шоу должно продолжаться?!

Народ согласно возликовал. Отец точно прирождённый шоумен и музыкант. Я видела его на сцене несколько раз. Он профи. Я отбросила все свои печали и растворилась в композиции Freddy Mercury. Это получалось весьма недурно. Вечеринка в стиле рок-н-рол, самом деле удавалась на славу.

Я не могла не обратить внимание на Гордеева. Не, ну серьёзно. Он играет хорошо, даже чересчур для бас-гитариста. Правда. К тому же музыкальная структура рока ― явно его стихия. Но что-то с ним не так. Это выражение боли и агрессивной злости в движениях и голосе, не давало покоя. А ещё я обратила внимание на синяк на шее, слева. Можно было-бы сослаться, на трофей от какой ни будь девицы, но на засос это не тянет. Это какие надо иметь губы, чтобы такое оставить. Жуть, просто! Ударился? Я в жизни не видела, чтобы он хотя бы, споткнулся на пол шага. Я, со своей неуклюжестью, прославленной во всём регионе, могу с уверенность утверждать, что с координацией у него всё более чем превосходно. Но кто-то же ему это подарил? Хотя зная Рафаэля, я не удивлена. Удивительно, что руки-то целые. Ну в смысле… получается, кто-то поправил ему наглое эго, и ничего ему за это не было? Очень интересно…