Рок семьи Романовых. «Мы не хотим и не можем бежать…» - [10]

Но прагматичный Эдуард VII понял настоятельную необходимость этого нового союза, который он назвал «Профсоюзом королей». Николай, подобно былинке на ветру, легко поддавался воздействию своих более властных и политически искушенных царственных кузенов и втягивался в сферу британского влияния все сильнее. Некоторое время личная королевская дипломатия Эдуарда была весьма результативной. В июне 1908 года он наконец прибыл в Россию с официальным визитом – морем, по соображениям безопасности – и встретился с Николаем в порту Ревель на Балтийском море (ныне столица Эстонии Таллин), который в то время был частью Российской империи. Задуманный, на первый взгляд, как встреча родственников, этот визит придал «дружеским отношениям двух монархов более личностный характер… чтобы окончательно покончить с любыми остатками недоверия» и еще больше укрепить англо-российские отношения. Он также дал Эдуарду возможность предложить Николаю воспользоваться багажом накопленного им богатого политического опыта²⁵.

Несмотря на ворчание лидера лейбористов в парламенте Рамсея МакДональда, заявившего, что король не должен «якшаться с кровавым животным», в Ревеле Эдуард сделал широкий жест, пожаловав Николаю чин адмирала британского флота, а Николай, ответив любезностью на любезность, назначил Эдуарда адмиралом русского императорского военно-морского флота²⁶. К концу этого пиаровского мероприятия, целью которого было, как писала «Таймс», «содействовать установлению мира во всем мире», между «монархами двух самых обширных империй под солнцем» царила атмосфера «искреннего доверия». Когда новости об этом дошли до кайзера, он пришел в ярость²⁷. В глубине души Эдуард питал большие сомнения относительно способности Николая выполнять свои обязанности монарха, считая его «прискорбно неискушенным и незрелым ретроградом», но Эдуард был искусным и тактичным дипломатом, который доказывал правильность своей точки зрения примерами, а не нотациями, как его племянник кайзер. В следующем году он пригласил семью Романовых в Великобританию.

В августе 1909 года Романовы в последний раз чудесно провели лето со своими английскими родственниками, прежде чем жизнь необратимо изменилась из-за войны. Николай, Александра и все их пятеро детей прибыли к острову Уайт, чтобы провести время с «дорогим дядей Берти» и его семьей. Но обеспечение безопасности русского царя было настоящим кошмаром, и четырехдневный визит Романовых пришлось проводить почти исключительно на палубах кораблей. Встречи, трапезы и приемы, в которых участвовали обе семьи, проходили вдалеке от глаз публики на двух яхтах. Императорская яхта «Штандарт» и королевская «Виктория и Альберт» стояли на якоре в проливе Солент, отделяющем остров Уайт от южного побережья Англии, за пределами бухты города Каус. Для Романовых устроили беглый осмотр королевской резиденции Осборн-хаус, а позже, в пять часов, они вместе с принцем Уэльским и его семьей пили чай в расположенном неподалеку старинном помещичьем доме Бартон-мэнор, так что царским детям удалось хотя бы один день поразвлечься на берегу. Они получили огромное удовольствие, играя на частном пляже королевской семьи рядом с Осборн-хаус, где они строили замки из песка и собирали ракушки, как любые другие дети. Однако наибольшее внимание островитян привлекли две старшие сестры Романовы, Ольга и Татьяна, которые в сопровождении держащейся на почтительном расстоянии от них толпы детективов отправились за покупками в западную часть городка Каус. Сестры вызвали у местных жителей настоящее восхищение. Они были так естественны, скромны и очаровательны и так радовались своим простеньким покупкам – открыткам и сувенирам для их родителей и приближенных[4].

В обстановке нарастающей внешнеполитической напряженности этот визит был необходим королю Эдуарду как свидетельство поддержки недавно заключенному англо-российскому соглашению. По его словам, «политически это было очень важно»²⁸. Но тогда, в 1909 году, на обстоятельствах, в которых проходил этот визит, пагубно сказалась и внутриполитическая обстановка в Великобритании. Ожесточенная оппозиция правительству со стороны лейбористов под руководством Рамсея МакДональда отозвалась ростом враждебности британского общества по отношению к «Николаю Кровавому». Своего апогея эта враждебность достигла, когда императорская яхта бросила якорь в бухте под Каусом.

Корни ее стоит искать в трагических событиях января 1905 года в России, когда казаки и воинские части Лейб-гвардии расстреляли и разогнали мирную демонстрацию протеста в Санкт-Петербурге. На короля Эдуарда сыпались обвинения в том, что он братается с «обычным убийцей», и лейбористская партия заявила официальный протест. И тем не менее этот визит выгодно отличался по своей атмосфере от полного напряжения и неловкости визита, с которым Николай в 1907 году приезжал к кайзеру в Свинемюнде (сегодня – Свиноуйсьце в Польше) и визита короля Эдуарда в Берлин за полгода до приезда Романовых в Каус. Ни тот ни другой вояж ни на йоту не приостановили неуклонного ухудшения отношений России и Великобритании с Германией. Приезд Романовых в Каус в 1909 году, несмотря на антицаристстские протесты и тревожные признаки серьезной болезни короля Эдуарда, послужил дальнейшему укреплению активно развивающегося англо-российского союза. Присутствие царя на морском параде в Шербуре по пути на остров Уайт упрочило и союз между Россией и Францией. Тройственная Антанта представляла собой достаточно мощную силу, чтобы противостоять милитаризованной Германии.