Рок - [7]
Чмокнув воздух у трубки, Аделаида залпом опрокинула остаток боярышниковой смеси, схватила «утконоса» и, выкопав из груды белья на кушетке умопомрачительного покроя пиджачок, весьма бодро направилась к дверям. На пороге она обернулась и, помахав обрильянченной ручкой, сказала:
— Чао, золушка! Спасибо за чаек! И помни — беги отсюда, пока не началось!
С этими загадочными словами она умчалась, оставив за собой запах недостижимо дорогих духов.
Несмеяновка
Боярышник и вправду благотворно действовал на организм, потому как Лялька, едва добравшись до обширной кровати в гостиной, рухнула и тут же провалилась в долгожданный сон. Разбудили ее мужские голоса и хохот. Приоткрыв глаза, Лялька молча наблюдала за говорившими. Хозяин квартиры, гостеприимный Митюха, читал гостям — Ушастику, Дреде и еще трем молодым парням в кожаных косухах — свои стихи, а те покатывались со смеху.
Отхохотавшись, Дреда поймал в поле зрения Ляльку и поспешил привлечь внимание остальных:
— Эй, смотрите-ка, оклемалась, бедолага!
— Ты вчера уж больно плохая была, — пояснил Ушастик дружелюбно. — Совсем, что ль, пить не умеешь?
Лялька выползла из-под одеяла и подсела к мужчинам.
— А если умею — то что? — кокетливо спросила она. Состояние ее явно улучшилось к вечеру, и захотелось немного пофлиртовать.
— Ну а если умеешь — то сейчас и покажешь! — обрадовался Митюха.
— А кто такая Аделаида? — вспомнила Лялька о даме, назвавшей ее золушкой.
— А-а! Укатила, что ль? — ответил Митюха вопросом на вопрос. — Адка теперь год тут не появится. Такое вот у нее циклическое жизненное расписание! Сейчас — Канары, потом — Багамы, Сейшелы, потом конгресс какой-нибудь. Да и Джон, от него так просто не побегаешь — охрану приставит и — пиши-пропало разгуляево! Она ж психолог известный, только не практикует давно, деньги и так девать некуда, а вот путешествовать любит. Душа, говорит, у меня не успокоилась, скучно на вилле-то жизнь просиживать. А сюда приедет — так недели две из дому не выходит, только в магазин казачков засылает за дозаправкой.
— Добрая она, — вступил в разговор один из молодых парней. — Денег по утрам столько дает, что ноги сами бегом в лабаз бегут, как представишь, сколько всякой всячины накупить можно.
— Да уж, — подхватил другой, — две недели, кроме вискаря, ничего в рот не брали, да еще и с закусью шикарной!
— Я ее двадцать лет знаю, — продолжал Митюха восхищенно, — боевая сестренка. А по части культуры пития, я вам скажу, что песок поливать, во, здоровье какое у человека! Ну да ладно. Адка теперь целый год будет аперитивчики потягивать, не принято у них так вот, голяком, вискаря глушить, а мы уж тут сами по себе, потихонечку выпьем Несмеяновки.
— Да неужто осталась еще? — в изумлении закричали в один голос гости. — Как тебе удалось сохранить ее?
Митюха торжественно поднялся и полез в старинный дубовый буфет громаднейших размеров.
Вскоре из недр его, из самых глубин, была достана пыльная трехлитровая фляга с темной кроваво-красной жидкостью.
— Семьдесят градусов! — гордо сообщил Митю-ха. — Самолично на клюковке настаивал!
Гости умильно смотрели на емкость, а хозяин достал семь маленьких граненых стаканчиков, поставил на стол тарелку сушек, ковш с водой и, разлив по первой, провозгласил: «Ну, добрый вечер!»
Гости жахнули залпом, а Лялька, даже не сообразив, что делает, опрокинула в себя стакан, — и тут же кислород кончился, горло сжалось и в глазах потемнело. Она, схватив ковш, судорожно отхлебнула из него — отпустило.
— Смотри — наша-то какова? Ну, молодец! Теперь можно и по второй.
— Да, давай сразу, а после третьей — покурим.
После второй Лялька вдруг вспомнила, что неизвестно, сколько дней она прогуливает работу у Михальчика. И, наверное, шеф, матерясь, названивает ей домой или, что еще ужаснее, уже уволил и взял на ее место ту чувырлу, которая приходила несколько дней назад, якобы по ошибочному приглашению кадровички. От всех этих страшных мыслей Ляльке захотелось немедленно махнуть и третью, чтобы почувствовать свободу, забыть о довлеющих обстоятельствах и о том, что ничего она не знает о Малыше и о месте его нынешнего пребывания.
