Рог Роланда и меч Гильома - [2]

При дворе Карла всегда толпился странствующий люд, плативший доброй молвой за королевское гостеприимство.

— Наш повелитель, — говорили друзья и слуги короля, — так могуч и высок, что он решил выкроить королевство по своему росту…

— Да-да, — подхватывали злые языки, — поэтому он перекроил все географические карты и создал такую империю, в которой даже при своем росте может прогуливаться сколько угодно, не опасаясь задеть за границы…

Карл покорил огромную Галлию — от Альп до Северного моря, от устьев Рейна до Пиренеев — и завоевал десятки народов — аквитанцев и баварцев, аваров и арабов, саксов и бургундов. А что за войско было у Карла! Однажды во время войны с лангобардами Карл подошел со своей дружиной к их столице — городу Павии. Тогда Дезидерий, король лангобардов, и Октер, один из его ближайших соратников, взошли на самую высокую башню, откуда было видно далеко окрест. На горизонте двигались бесконечные обозы. И спросил Дезидерий Октера:

— Это идет армия Карла?

Но тот ответил:

— Подожди, еще нет.

Потом появились войска, в которых были собраны люди со всех уголков земли, и король снова спросил Октера:

— Наверное, Карл ведет всех этих великолепных воинов?

Но Октер опять ответил:

— Нет еще, подожди.

Испугался тогда Дезидерий и спросил:

— Что же мы будем делать, если те, с кем он придет, окажутся еще многочисленней?

— Сам увидишь, когда он придет, — ответил Октер. — Что будет с нами — не знаю.

И вот плотной стеной окружили город полки. Увидев их, Дезидерий воскликнул:

— Вот он — Карл!

Но Октер опять ответил:

— Нет, еще не он.

— Пойдем отсюда, — прошептал Дезидерий, — спустимся вниз, спрячемся в подземелье, лишь бы не видеть этого жуткого зрелища!

Тогда Октер, которому была ведома ни с чем не сравнимая сила Карла, проговорил, и голос его дрогнул от страха:

— Когда увидишь, что в полях колосятся железные всходы и железные валы катятся на город, знай — это Карл.

Едва он умолк, как все вокруг покрыла черная туча, и только клинки сверкали, подобно молниям. И они наконец увидели Карла. На голове Карла — железный шлем, руки его — в железных наручах, грудь и широкие плечи покрыты железными латами, левая рука высоко вздымает тяжелое копье, в правой — непобедимый меч. И конь его поблескивал тяжелой броней. И свита была под стать королю.

Вот таким был великий Карл, и характер его был железным. Чего стоит одна история с его любимой сестрой Бертой, в которой Карл души не чаял!

В те времена, когда Карл совершал еще первые свои походы, состоял в его свите владетельный герцог Милон Англерский. Это был достославный муж, известный знатностью рода и искусностью ума. К тому же был он красив, любезен и исполнен такой веселости, что во всех, кому случалось его видеть, возбуждал расположение. Придворные короля и его многочисленные князья почитали Милона, и сам Карл любил его как родного брата.

Мудрено ли, что Берта и не заметила, как влюбилась в герцога. Вот была пара: статный черноволосый рыцарь и светлолицая красавица, белокурая королевна! У всякого, кто их видел вместе, сердце щемило от красоты и сладкой тайны чужой любви.

Однако Милон боялся разгневать короля, видя, что тот подыскивает для сестры мужа познатнее. Берта же, мысленно оценивая всех остальных баронов, не видела ни одного равного Милону. И так она была в него влюблена, что не могла ни пить, ни есть.

Однажды, запершись у себя, она достала восковую табличку и палочкой-стилем написала Милону записку быстрым, красивым и четким почерком, вкладывая в каждую букву свою безграничную любовь. Верная служанка отнесла записку барону, который был до глубины души поражен чистотой и откровенностью юной королевны. На другой стороне таблички, уже не таясь, Милон написал Берте о своей любви.

Счастливая королевна оставила себе на память восковое письмо Милона и стала встречаться с возлюбленным втайне от брата, надеясь на то, что ее любовь в конце концов победит упрямство всемогущего короля.

В те редкие минуты, когда Карл не воевал, не охотился, не пировал и не занимался государственными делами, он упражнял свою неопытную, привыкшую к тяжелому мечу руку, перенося на восковые таблички мудрые мысли монаха Алкуина, с которым состоял в давней переписке.

«Буква, — выводил он неуклюже, повторяя прописи ученого монаха, — есть страж истории. Слово — изменник души. Язык — бич воздуха. Письмо — немой вестник…»

Кто теперь скажет, как попала к Карлу восковая табличка с письмом Берты и ответом Милона? Король рассвирепел и в одночасье лишил Милона всех званий, а заодно и всего его добра. Знатный и богатый рыцарь превратился в безвестного бедняка, не имеющего за душой и медного денария.

Не в силах он был вынести такого унижения и пошел прочь с королевского двора — пешком, подобно простолюдину. Навеки распрощался Милон со своей возлюбленной, с добрым конем, с верными слугами. И только меч оставался при нем — на крепкой перевязи и в кожаных ножнах, обтянутых сверху для прочности белым навощенным полотном.

Напрасно бедная Берта умоляла Карла вернуть доброго рыцаря.

— Сестра, — отвечал ей король, — я дам вам в мужья того, кого сам сочту достойным вашего положения…