Родственнички - [3]

— Мальчишки-рыбаки у проходной продавали. Нормальная рыбешка, — беспечно пожал плечами Александр.

— Саша, ты что, спятил? Это же в Ижоре выловлено. Такую рыбу не всякая кошка есть станет.

— Кошка, может быть, и не станет, а я съем. Видела бы ты то, что мы в армии ели! Там бы такой деликатес на ура прошел.

Марина не стала продолжать увещевания. В конце концов, о вкусах не спорят. Пускай ест на здоровье.

— Саша, ты не знаешь случайно, кто мой чайник увел?

Александр стрельнул глазами по сторонам, убеждаясь, что искомого чайника нигде не видно.

— Не знаю. Но обязательно узнаю и наломаю вору бока, — пообещал он.

Марина покосилась на соседа, на его крепкие мускулистые плечи под джинсовой безрукавкой и подумала, что похитителю чайника придется туго.

— Ты пока мой бери, — добавил Александр, стряхивая в тарелку то, что он называл нормальной рыбешкой. — Мой чайник они почему-то никогда не трогают…

Известно почему: никому из соседей не хотелось связываться с Александром. Он был невысок, но крепок и в прекрасной форме. Угрюмый, немногословный, Александр делал все, чтобы избежать столкновения коммунальных интересов. Но уж если кто-нибудь из бесшабашных соседей всерьез нарушал его покой, Александр обычно не предупреждал, давал в ухо сразу. Несмотря на то, что он почти не владел правой рукой, наломать бока вполне мог и левой.

Александр присел тут же на углу Марининого столика и с хрустом воткнул вилку в одну из рыбок. У него не было своего стола ни в кухне, ни в комнате, и видимо, он решил поужинать прямо здесь, ловя момент, пока никто из жителей восьмикомнатной коммуналки не притащился на кухню. В этой сумасшедшей квартире редко выдавались такие минуты.

Марина поставила чайник на газ и принялась смотреть в темное окно, в котором во всей красе отражалась кухня и старательно жующий Александр.

— Ну что, так и ходит хвостом за тобой твой поклонник? — спросил он, догрызая горелый хвостик. — Мотается туда-сюда… Не лень ему.

— Да вот не лень, — усмехнулась Марина. — А ты сегодня в ночь?

— Угу, — подтвердил сосед с набитым ртом. — Дожую счас и помчусь…

Марина и Александр знали друг друга сто лет.

Когда она с крошечным Костей стала жить в комнате своей престарелой тетушки, Александр жил здесь и был положительным во всех отношениях, энергичным и жизнерадостным парнем. Он был чуть старше Марины, хотя выглядел тогда совсем мальчишкой. Обычный темноглазый русоволосый паренек ничем не примечательной наружности. Он где-то учился, где-то работал и еще успевал куда-то бегать на тренировки. Иногда к нему приходили друзья, такие же, как он, чистенькие, аккуратные, спортивные мальчики, и эти дружеские компании никогда не вызывали нарекания придирчивых соседских бабулек, потому что вели себя ребята на удивление пристойно и тихо.

Маленький ребенок, институт и тетушкины болезни отнимали у Марины все время, и ей некогда было вникать в жизнь своих соседей. Она лишь знала, что стоит только попросить Александра о какой-нибудь мелочи, как все будет немедленно выполнено. Он таскал вниз-вверх по лестнице детскую коляску, вбивал гвозди в стены Марининой комнаты, чинил ее утюг, сильными руками почти досуха выжимал ее простыни и покрывала. И все время что-то рассказывал, шутил, выдумывал всякую ерунду, чтобы повеселить Марину. Кроме спорта и собственных мускулов он, кажется, ничем особенно не интересовался. Он был далек от серьезной литературы, хорошей музыки и прочих интеллектуальных и духовных излишеств бытия, которым Марина придавала большое значение. Но в те минуты, когда Александр был поблизости, Марина умудрялась забывать о своих проблемах, и за это она была благодарна своему соседу. Во всей разношерстной квартире Александр был единственным, кого она могла совершенно спокойно выносить.

Потом он ушел в армию.

Через два года порог квартиры переступил совсем другой человек. Ходили слухи, что Александр отслужил в каких-то элитных частях. Но никто не видел на нем ни тельняшки, ни десантного берета, ни золотых шнуров на плече, ни прочей дребедени, которую дембели напяливают на себя. Он приехал тихо, и не позвал к себе никого из тех прежних аккуратных мальчиков. Он больше не шутил с Мариной, не рассказывал потешных историй. Он теперь редко болтался на общей кухне, больше сидел у себя в комнатушке. Иногда сильно напивался, но не шумел, не бродил по коридору, а тихонько за день, за два приходил в себя в своей комнате.

Марина попыталась выведать, что произошло с соседом за эти два года, но ответ получила весьма расплывчатый. «Пришлось пострелять», — коротко пояснил Александр, одним тоном пресекая дальнейшие расспросы. Прожил он дома года два, и за это время нисколько не оттаял. Марина подметила, что он выверяет каждый свой шаг, каждое слово, будто боится сказать или сделать что-то лишнее, совершить какую-то ошибку. Он не то чтобы вздрагивал, но едва заметно напрягался от каждого громкого и резкого звука, внимательно и настороженно оглядывал каждого незнакомого человека, появившегося в квартире.

Внезапно пять лет назад он сдал комнату семейству с юга, которое круглый год торговало на рынке зеленью и цветами, а сам укатил. «Буду работать на севере по контракту», — сообщил он Марине, прощаясь.