Родные и знакомые - [80]
— Прекратим шум, уважаемые! — потребовал хальфа, выйдя из закутка и сев на стул, стоящий перед рядами скамеек. — Начнём урок…
Но тут в дверь вошёл староста Гариф, надумавший проверить, как идёт учёба. Поздоровавшись, он опустился на одну из скамеек.
Хальфа Мухаррям, не особенно докучавший своим подопечным религиозными догмами и арабским языком, на сей раз решил погонять их по арабской грамматике.
— Та-ак… — протянул он. — Габдельхак, назови-ка нам пару арабских глаголов.
Габдельхак назвал глаголы «написать» и «умножить».
— Хорошо. Теперь посмотрим, как будут вы глядеть эти глаголы в форме первого лица настоящего времени. Кто нам приведёт их в этой форме? Ну-ка, Валиулла, начнём, уважаемый, с тебя…
Валиулла замялся. Товарищи принялись шёпотом подсказывать, но Валиулла молчал. Кто-то, рассердившись, ткнул ему кулаком в спину, отчего бедняга вовсе растерялся.
— Что ж ты молчишь? Разве ты не запомнил, как мы изменяли глаголы? Итак, что мы имеем?..
— Мы имеем… мы имеем… — замямлил Валиулла и, получив ещё один тычок в спину, ошалело выпалил: — Мы имеем… пять океанов!
Ребята захихикали.
— Вот как? Что ж, давай-ка, коли так, проверим твои знания по географии. Помнишь ли ты, уважаемый, арабские названия океанов?
— Бахре мунжамид жануби… Бахре мухит мунжамид шимали…
— Прекрасно! А как это перевести на наш язык?
Сзади зашептали:
— Южный ледовитый… Северный ледовитый…
— Южный ледобитый… — проговорил совсем обалдевший Валиулла.
Товарищи его со смеху покатились.
— Это что ж такое! — взъярился староста Гариф. — Вы сюда учиться пришли или смотреть комедь? Выпороть вас всех, тогда не до смеху будет!..
Огорчённый хальфа тоже слегка побранил не в меру развеселившихся ребят и, чтобы обелить себя перед старостой, решил продемонстрировать знания учеников в области математики. Он вызвал к доске Загита, парнишку смышлёного, с живым умом.
— Назови-ка, уважаемый, четыре действия арифметики.
— Сложение, вычитание, умножение, деление, — отчеканил Загит.
Хальфа дал ему задачи на сложение и вычитание. Загит решил их быстро и точно.
«По этой части дело у хальфы поставлено хорошо», — отметил про себя староста, внимательно следивший за ходом урока.
— Теперь скажи, для чего нам нужна хандаса [96]? — спросил хальфа.
— Эта наука нужна для измерения. С её помощью можно, например, определить размер поля, узнать, сколько в нём десятин…
На лице старосты заиграла улыбка, ответ ему пришёлся по душе.
Хальфа объявил перерыв и, уведя старосту, в свой запечный закуток, пожаловался: не все родители следят за посещением уроков их детьми. Вот сегодня не пришли Хусаин и Ахсан — сыновья Вагапа.
Поговорили о том, кто как учится. Прощаясь, староста посоветовал:
— Ты, господин хальфа, уделяй этой самой хандасе побольше внимания. Очень полезная, оказывается, наука.
Проводив старосту, учитель спросил у ребят, не знают ли они причину отсутствия Хусаина и Ахсана.
— Так у них же, хальфа-агай, отца в лесу деревом придавило, — отозвался Абдельхак.
— Что, что ты сказал?
— Деревом придавило…
На лицах ребят появилось выражение испуга и растерянности, гомон мгновенно прекратился. Новость поразила и хальфу. Он хорошо знал Вагапа.
В доме Вагапа после смерти Киньябики хозяйство пошло вкривь-вкось. И имущества-то — всего ничего, а вот валяются вещи где попало и на каждом шагу спотыкаешься о них. На нарах скапливается немытая посуда. Посреди пола стоит чёрный от копоти самовар с помятым боком. Скатёрки, полотенца до того увожены, что страшно их в руки взять.
Вагап целые дни пропадал в лесу. Хусаин с Ахсаном еду себе готовили сами, вечером к возвращению отца варили пшённую похлёбку на троих. Невелика, казалось бы, хитрость — выскоблить в котле, разжечь очаг, вскипятить воду, кинуть несколько горстей пшена… Но пока сварят — измазюкаются с головы до ног, выпачкаются в саже, рубашки и штаны — не отстирать. Да и у самого Вагапа одежда стала грязна — дальше некуда.
Правда, на радость парнишкам изредка наведывалась к ним из Гумерова тётка Хойембикэ — младшая сестра матери. Она, конечно же, не сидела сложа руки. Придёт, приберёт в доме, одежонку постирает, где порвалось — зашьёт, заштопает. Но часто приходить она не могла, путь всё ж неблизкий.
Вагапу невтерпёж стало смотреть на беспорядок, на неухоженных своих сыновей. И в начале зимы решил он подыскать себе вдовицу, такую, чтоб могла и какой-никакой уют в доме поддерживать, и парнишек не обижала. Пошёл к брату, Адгаму, советоваться.
— Вон бабка Хадия одна живёт. И вроде бы не злая. Посватайся к ней, — сказал Адгам.
— Что ты! Терпеть её, колдунью, не могу! — отверг это предложение Вагап.
— Ну, как знаешь…
— А может, ты с кодасой [97] своей поговоришь, а, агай?
— Атак! И вправду, есть же у тебя балдыз [98], — загорелся Адгам. — Вдова, да ещё и не старая.
Не откладывая дела надолго, Адгам отправился в Гумерово к Хойембикэ. И там не кружил вокруг да около, выложил напрямик, зачем пришёл.
— Езнэ твой и племянники осиротели. Надо тебе переехать к ним. Вагапу искать кого-то, минуя тебя, не след. Мальчишки уже большие, хлопот много не доставят. Да и дом для тебя не чужой — единоутробной твоей сестры… — ласково уговаривал Адгам засмущавшуюся женщину. — Ну, как?..
