Родные и знакомые - [37]
Гиляж пригласил в этот вечер двух своих братьев, живущих в Гумерове, двух компаньонов по торговле жерновами и только что отделившегося сына Закира. К прибытию гостей из Ташбаткана все они уже были в сборе, пришли с семьями. Встречать новоприбывших вышел во двор сам хозяин.
В доме обе половины — и мужская, и женская — по-праздничному прибраны. На стенах — расшитые полотенца, хлопчатобумажные и пуховые. На перекладинах над нарами висят новые одежды, цветастые платки, отрезы ткани — вытащили из сундука, чтобы увидели гости. Нары в мужской половине покрыты большим нарядным паласом, вдоль стен разложены подушки.
В женской половине и в сенях путаются под ногами ребятишки. Навстречу Сунагату кинулась пятилетняя дочь Сафуры. Он погладил её по головке, но ничего, кроме холодка отчуждённости, в сердце не почувствовал. Цепляясь за краешек нар, неуверенными шажками направился в его сторону и годовалый сын Сафуры. Сунагат задержал на малыше взгляд и, неожиданно улыбнувшись, подумал: «Этот мальчонка для здешних не пришлый, хоть мы и единоутробные братья. Ему в Гумерове выделят землю». Вновь отчётливо вспомнились Сунагату детские ссоры и драки с сыновьями Гиляжа, обидный выкрик, что ему здесь землю не дадут…
Старшая жена Гиляжа умерла два года назад, дети её выросли. Сафура, нажившая здесь дочь и сына, была теперь в доме единоличной хозяйкой, сновала из одной половины в другую, ухаживая за гостями.
Гостям сначала был подан чай. Но мужчины, предвидя, что будет ещё напиток покрепче, лишь слегка утолили жажду: как ни потчевал хозяин, чай пить не стали, опрокинули чашки на блюдца. Тогда Гиляж крикнул жене:
— Убери самовар!
Сафура прибежала из другой половины, проворно вынесла самовар, убрала чайную посуду и, встряхнув скатерть, расстелила её заново. Гиляж вытащил из-за печки бочонок с медовухой, поставил посреди скатерти. Сказал прибедняясь:
— Особого угощения нет, побеспокоил вас ради этой малости. И Сунагатулла как раз в отпуске…
Сафура подала деревянный ковшик с резной ручкой и большую чашу. Гиляж открыл бочонок. В ноздри ударил острый запах перебродившего мёда. Гиляж наполнил чашу, окинул взглядом сидевших кружком гостей.
— Ну, будьте здоровы! — сказал он и, гулко глотая, выпил налитое. Затем, взяв на себя обязанности аяксы [68], стал наливать гостям.
Вскоре мужчины захмелели. Старший брат Гиляжа бросил в поданную ему медовуху серебряный рубль и, протянув полную чашу обратно хозяину, запел:
— Живи! — вскричали гости.
Этот крик словно послужил сигналом для другой половины дома: тоненькими голосами завели песню и женщины.
Глава седьмая
Парни с Верхней улицы задумали устроить вечеринку. Сунагату об этом сообщил Зекерия. Сунагат с удовольствием примкнул к компании: эти ребята ему нравились, он общался с ними охотней, чем с молодёжью Нижней улицы. Он теперь вообще старался пореже проходить по Нижней улице, особенно мимо дома подрядчика Ахмади. Ему казалось, что начнутся разговоры — мол, ходит, высматривает ахмадиеву дочку, а это было бы оскорбительным для чувства, которое он испытывал к Фатиме.
На Верхней улице живёт большей частью беднота, живёт дружно, друг друга здесь в обиду стараются не давать, и все одинаково не любят баев Нижней улицы — Шагиахмета, Багау, Ахмади, Усмана. Но бедны парни Верхней улицы, да веселы, горазды на всякие выдумки, на шуточки-прибауточки.
Решив устроить вечеринку, ребята скинулись: кто три копейки выложил, кто пятак. Сунагат, дабы не осрамиться перед ровесниками, дал за себя пятнадцать копеек и за дружка своего Зекерию — гривенник. Пошли за покупками к Галимьяну, который теперь заимел лавку и считался в ауле богатым купцом. Галимьян заартачился, не хотел открывать лавку, — дескать, беспокоите по пустякам в столь позднее время, — но; ребята не отстали от него, пока не получили то, что хотели.
Из лавки отправились прямиком к Ахмади-кураисту, гурьбой ввалились в дом. Объяснили, зачем пришли, попросили поиграть на курае. Ахмади, уже собравшийся ложиться спать, тоже поартачился, придумал отговорку:
— Нет, не выйдет, братишки, курай у меня переломился…
— Да нам хоть какой-нибудь звук, лишь бы поплясать! Так не уйдём! — настаивали ребята, и кто-то даже накинул на дверь крючок.
— Мы ж с угощением, Ахмади-агай!
Зекерия извлёк из-под полы бешмета длинную связку баранок и протянул хозяйке:
— На-ка, енгэ, повесь пока на гвоздь.
— И ставь самовар, енгэ!
Зекерия выгреб из кармана горсть конфет:
— Это тоже — к чаю!
Хозяин сдался. Он достал с притолоки курай, подул в него, с сомнением покачал головой:
— Не знай, получится ли с этим что-нибудь…
Затем, набрав в рот из стоявшего у двери кумгана [69] воды, впрыснул её в свою певучую трубочку. Присел на нары, опробовал инструмент, выдув протяжную мелодию.
— Вот так-то лучше! — одобрили парни.
— Ну, Ахмади-агай, давай-ка подровняем твои половицы!
Хозяин заиграл плясовую. Парни ударились в пляс.
Кто-то постучал в дверь.
— Откройте!
Узнали голос Талхи.
— Откроем, коль ты с деньгами…
— А сколько надо?
— Двадцать копеек.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.
«Сионская любовь» — это прежде всего книга о любви двух юных сердец: Амнона, принца и пастуха, и прекрасной Тамар. Действие происходит на историческом фоне древнего Иудейского царства в VII–VIII веках до н. э. — время вторжения ассирийских завоевателей в Иудею и эпоха борьбы с язычеством в еврейской среде. Сложный сюжет, романтика и героика, величие природы, столкновение добрых и злых сил, счастливая развязка — вот некоторые черты этого увлекательного романа.
В книге собраны написанные в последние годы повести, в которых прослеживаются судьбы героев в реалиях и исторических аспектах современной украинской жизни. Автор — врач-терапевт, доктор медицинских наук, более тридцати лет занимается литературой. В издательстве «Алетейя» опубликованы его романы «Братья», «Ампрант», «Ходили мы походами» и «Скверное дело».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Три года преступлений и бесчестья выпали на долю Италии на исходе IX века. По истечении этих лет рухнул в пропасть казавшийся незыблемым авторитет Римской церкви, устроившей суд над мертвецом и за три года сменившей сразу шесть своих верховных иерархов. К исходу этих лет в густой и заиленный сумрак неопределенности опустилась судьба всего Итальянского королевства. «Приговоренные ко тьме» — продолжение романа «Трупный синод» и вторая книга о периоде «порнократии» в истории католической церкви.
Действия в романе происходят во времена противостояния Великого княжества Литовского и московского князя Ивана III. Автор, доктор исторических наук, профессор Петр Гаврилович Чигринов, живо и достоверно рисует картину смены власти и правителей, борьбу за земли между Москвой и Литвой и то, как это меняло жизнь людей в обоих княжествах. Король польский и великий князь литовский Казимир, его сыновья Александр и Сигизмунд, московский великий князь Иван III и другие исторические фигуры, их политические решения и действия на страницах книги становятся понятными, определенными образом жизни, мировоззрением героев и хитросплетениями человеческих судеб и взаимоотношений. Для тех, кто интересуется историческим прошлым.
Описываемые в романе события развертываются на одном из крупнейших нефтепромыслов Башкирии. Инженеры, операторы, диспетчеры, мастера по добыче нефти и ремонту скважин — герои этой книги.
Вторая книга романа известного башкирского писателя об историческом событии в жизни башкирского народа — добровольном присоединении Башкирии к Русскому государству.
В первой книге романа показаны те исторические причины, которые объективно привели к заключению дружественного союза между башкирским и русским, народами: разобщенность башкирских племен, кровавые междоусобицы, игравшие на руку чужеземным мурзам и ханам.
Роман повествует о людях, судьбы которых были прочно связаны с таким крупным социальным явлением в жизни советского общества, как коллективизация. На примере событий, происходивших в башкирской деревне Кайынлы, автор исследует историю становления и колхоза, и человеческих личностей.