Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев - [2]

Повышенное внимание и изобилие материалов объясняются тем, что проблема неандертальцев важна — и всегда была важна. Ни один другой вымерший человеческий вид не сравнится с ними в известности. Это настоящие звезды среди наших древних родственников (гоминин): о важных находках кричат обложки главных научных журналов и заголовки ведущих СМИ. Наш к ним интерес не демонстрирует признаков ослабления: по данным Google Trends, запрос «неандертальцы» в поисковиках обогнал по популярности «эволюцию человека». Впрочем, эта слава — палка о двух концах. Редакторы знают, что неандертальцы — хорошая приманка, и привлекают читателей пикантными материалами, поданными под соусами вроде «Неандертальцы вымерли из-за [вставьте что угодно]!» или «Неандертальцы не так глупы, как мы думали!».

Ученые, готовые рассказывать о результатах своей работы, испытывают разочарование от постоянных и противоречивых спекуляций на теме антропогенеза, из-за чего кажется, что специалисты запутались в собственных идеях. Наука заведомо идет путем соперничества; при этом новые данные и теории свидетельствуют не о неуверенности исследователей, а об их невероятно активной деятельности. Более того, само сочетание «новости о неандертальцах» становится клише, а это значит, что среднестатистический человек так никогда и не услышит о самых интересных открытиях современности.

Всю картину целиком охватить тоже непросто, поскольку с 1856 г., когда найденные в Германии необычные ископаемые останки предварительно отнесли к ископаемому предку человека, она кардинально изменилась. Ученые находили все больше следов подобных существ, и к Первой мировой войне растущее число костей неандертальцев со всей очевидностью показало, что, помимо нас, Земля дала жизнь многим нашим братьям и сестрам. Внимание привлекли и массовые находки разнообразных каменных орудий, после чего началось серьезное исследование неандертальской культуры. Ключевым фактором стала сама эпоха: к середине ХХ в., благодаря развитию методов датирования и геологической хронологии, археологические памятники, ранее «плавающие» во времени и широко разнесенные в пространстве, оказались связаны между собой. Семь десятилетий спустя мы на заложенном в те годы фундаменте знаний исследуем грандиозную панораму неандертальского мира, протянувшегося на тысячи километров и просуществовавшего более чем 350 000 лет.

И все же археология XXI в. бесконечно далека от своих истоков и, пожалуй, больше напоминает фантазии футуролога Викторианской эпохи. Для реконструкции древнего прошлого в распоряжении первых исследователей доисторического периода были в основном камни и кости. Современные же исследователи в своей работе используют методы, о существовании которых их предшественники еще не знали. Лазерное сканирование, фиксирующее облик всего памятника целиком, пришло на смену выполненным тушью чертежам, а специалисты теперь изучают предметы, которые сто лет назад никто даже и не мечтал обнаружить. От рыбьих чешуек и бородок птичьих перьев до собственной истории отдельно взятого кострища — получить ценные сведения можно с помощью как микроскопа, так и мастерка.

Мы можем словно заглянуть через плечо неандертальца и увидеть, как 45 000 лет назад булыжник за несколько минут превращался в острый отщеп. Некогда статичные, археологические данные приобретают динамику: мы видим, как орудия перемещаются по стоянкам и поглощаются ландшафтом. Нам по силам даже выяснить их происхождение вплоть до конкретного месторождения. Также теперь стало возможным получить весьма подробные данные об организмах неандертальцев. Взять хотя бы зубы: мы можем изучить линии ежедневного прироста, по мельчайшим потертостям эмали оценить диету и даже восстановить химический состав проникшего в зубные отложения дыма от костров.

Этим обилием информации и обусловлено возрождение интереса исследователей к неандертальцам в последние три десятилетия. Поразительные находки парадом прошлись по заголовкам журналов, в корне изменив основы нашего понимания того, где и когда жили неандертальцы, каким образом они использовали орудия, чем питались и каковы были символические аспекты их мира. Пожалуй, удивительней всего то, что из ничем не примечательных фрагментов костей извлекаются некогда исчезнувшие истории межвидовой любви, а в горстке пещерного грунта можно найти и выделить целые геномы.

Умные машины позволяют добыть терабайты данных из всего, что только можно вообразить, но этого недостаточно. Археологи знают, насколько важна форма объекта для понимания его содержания. В течение тысяч лет все предметы подвергались разрушению и старению, в результате чего дошли до нас в виде фрагментов. Прежде чем увлечься анализом, крайне важно зафиксировать положение артефактов, восстановив структуру каждого содержащего их слоя. Разлетевшиеся в стороны обломки, которые можно вновь соединить, особенности почвы, углы между поверхностями кремневых отщепов или степень воздействия природных условий на сохранность костей — все имеет значение для «расшифровки» информации об археологическом памятнике. Из таких осколков, нередко перепутанных между собой, мы и должны собрать историю.