Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев - [125]

Возможно ли такое, что каннибализм не был связан с особыми климатическими условиями, а неандертальцы просто безжалостно поедали более слабых индивидов? Тогда наибольшему риску подверглись бы дети и старики, но среди разделанных тел их число не превышает число подростков и взрослых. Кроме того, в Мула-Герси найден один из крупнейших по размерам неандертальских индивидов, нападение на которого, несомненно, было бы рискованным.

Еще одно возможное объяснение — враждебность по отношению к чужакам. В частности, в качестве примера каннибализма, мотивированного агрессией, приводят находки из Гойе. Здесь следы от разделки найдены на черепах, берцовых и бедренных костях, что говорит о целенаправленном поиске мяса и костного мозга. Огромное количество насечек от расчленения и скобления обнаружено более чем на трети останков, присутствуют даже нечасто встречающиеся надрезы от потрошения в области таза и ребер. Кроме того, множество костей расколото (единственная целая кость — верхняя фаланга пальца) и раздроблено — все это указывает на поедание. Предположение, что кости принадлежат чужакам, на которых напали и съели, основано на толковании результатов изотопного анализа, в соответствии с которыми это были пришедшие издалека индивиды, а не местные неандертальцы, хоть бы и освоившие большую территорию, судя по данным о перемещении кремня.

Все же другие памятники подтверждают, что поедали соотечественников. Анатомические особенности тел из Крапины и Эль Сидрона позволяют предположить, что умершие были близкими родственниками, скорее всего, из местной популяции. Изотопный анализ костей Мула-Герси показывает, что как минимум один из индивидов, чье тело подверглось разделке, возможно, вырос в месте, до которого было день-два ходу, в том же регионе, откуда в пещеру доставляли многие кремневые артефакты.

К возникновению конфликта могла привести межгрупповая борьба за территорию, но широкий возрастной диапазон поврежденных тел указывает скорее на массовую резню или убийства из засады, продолжавшиеся в течение длительного времени. Более того, на этих телах не чаще обычного замечены признаки насильственной смерти, а ведь мы исходим из допущения, что неандертальцы проявляли агрессию, защищая свою территорию. Раньше мы уже приводили доводы против подобных предположений, говоря о сотрудничестве и распределении пищи, на которых основывались их сообщества.

На самом деле каннибализм и разделка тел могли иметь глубинные причины, не обязательно связанные с утолением голода или агрессией. Любопытные параллели наблюдаются у шимпанзе. Хотя охотятся они гораздо чаще, чем считалось ранее, а социальные разногласия между ними выливаются в жестокие схватки, смертями они заканчиваются крайне редко.

Убийства почти всегда касаются членов других групп, и только в том случае, когда преимущество одной стороны очень велико, жертвами становятся половозрелые самцы или детеныши. Убийства внутри групп случаются крайне редко, хотя инфантицид, несомненно, присутствует. Детеныши, как правило, оказываются мишенью во время сильнейших всплесков эмоций, возникающих после конфликтов с чужаками или вызванных кровожадностью самцов после охоты. Каннибализм в таких случаях оказывается элементом социального поведения, а значит, поедание тел для шимпанзе выходит за рамки простого пропитания.

Порой они поедают трупы с энтузиазмом и делят их между собой, как охотничью добычу; в других случаях проявляют к ним агрессию, а тела взрослых особей даже повреждают сучьями или камнями. Но бывает и более спокойное отношение, когда погибших скорее исследуют, для еды довольствуясь малым. Половозрелых особей иногда съедают частично, особенно к этому склонны самки из той же группы[181]. Чаще всего едят детенышей, причем практически полностью. Случаи инфантицида после охоты особенно часто включают общинный каннибализм, в котором иногда участвуют и матери съедаемых.

Бонобо же вновь демонстрируют удивительный контраст. Намеренный инфантицид у них не известен, хотя есть случаи поедания матерями своих детенышей, причем мясом животные делились с сородичами. В одной ситуации после естественной смерти детеныша группа за утро съела большую часть тела, после чего мать унесла остатки на спине.

Описанное иллюстрирует два ключевых тезиса в толковании каннибализма неандертальцев и обращения с мертвыми. Во-первых, проявления агрессии необязательны. Во-вторых, после поедания оставшиеся части не превращаются в отходы — с ними продолжают обращаться как с чем-то, представляющим умершего или связанным с ним.

Как у бонобо, так и у шимпанзе мертвые тела вызывают массу эмоций. Даже если сначала обезьяны зачастую испытывают стресс или растерянность, трупы быстро приобретают переходный статус: не живой, но и не просто кусок мяса. Их подвергают более активным манипуляциям, чем добытых на охоте животных, и им дольше уделяют внимание. В некоторых — если не во всех — случаях животные знают, что и кого они едят. Весьма вероятно, что каннибализм — мощное средство, с помощью которого отдельные особи и целые группы переживают последствия не только убийств, совершенных под воздействием эмоций, но и любой другой смерти. Другими словами, речь идет о горевании.