Родной очаг - [81]
— Лучше выпей, — вяло отзывается Марина какими-то плоскими на плоском лице губами, доставая из плетеной корзины отпитую бутылку водки. — Подремонтируй нервы, а то расклеился, как старая галоша.
Оглянувшись — нет ли поблизости милиционера, внук Валерка прямо из бутылки перелил в горло полбутылки, тяжело выдохнул:
— Тьфу ты, столько переживаний!
— «Столько переживаний»! — передразнила Марина, пряча бутылку в корзину. — Еще рукам дает волю на ярмарке! А если б сдачу схватил?
— Жаль старуху, что там ни говори!
— «Жаль старуху»! — снова передразнила. — А меня тебе не жаль? Ты себя пожалей!
— Всех жалко! — не сдавался Валера. — С тобой попасться — раз плюнуть!
— А с тобой? С тобой трудней попасться?
— Разве не ты зудел, чтоб телку живцом продавать? — наседала Марина на мужа, который становился смирнее от выпитого. — Мол, красивой масти телка, то и выручим больше. Где б мы сейчас были с этой большой выручкой, если бы Ярина поймала нас на ярмарке!
— Твоя правда… Но кто б мог подумать, что старуха кинется искать телку аж в районе…
— Бабка Ярина старая, но хитрая, ты не в нее удался, живешь занятым умом. Скажешь, что не занятым? Кто скомандовал зарезать телку и продать мясом, а не живым весом?
— Ты скомандовала, — признал понурившийся муж.
— Ведь кто по телятине узнает, какой это телушки мясо! Телятина — и все! Попробуй докажи. Уторговали, теперь хоть немного не будем думать про живую копейку. Можно и казенки в магазине купить, а то вся эта бурячина в горле стоит.
На автобусной станции, обсаженной яворами, в зеленых дымах молодой листвы чернели вороньи гнезда. Тут, укрывшись за газетным киоском, допили водку и, заедая ливерными пирожками, уже не ощущали в душах недавний страх, отошли, повеселели.
В автобусе Валерка захохотал и зажурчал на ухо Марине:
— Бабка для нас… телку держала, ну?.. Все равно… нам бы досталась!.. Ну, не сегодня, так… через месяц!..
— Иль мы не угадали? — так же отвечала на ухо, чтоб не услышали пассажиры. — А у нас пятилетка — за четыре года!
— Досрочное выполнение плана!
— И перевыполнение…
— А за перевыполнение — премия… Вот зайдем в магазин — и премия…
Знай хохотали, а мужчины и женщины, возвращавшиеся с ярмарки в ближние села, не без веселой зависти поглядывали на пару, которая, видать, нынче славно поторговала, — видать, и магарыч хороший распила.
— Слышь, Валерка… Это ж бабка Ярина стоит сейчас на ярмарке и ждет, что ей телку приведут прямо в руки…
— Ха-ха, приведут, пусть ждет…
— Ха-ха, дождется…
— Ха-ха, среди лета — околевшего!
В полях за районным городком солнце золотым гребнем расчесывало шерсть облаков, неполосканных и нечесаных, праздничными ризами стелилась озимь вдоль дороги, и черные костистые ветви старых диких груш брались вспышками первого цвета…
НАКОНЕЦ-ТО СЫН ВЫБИЛСЯ В ЛЮДИ
У тетки Варняги радость: приехал сын с женой и ребенком.
Серо-голубая, как летняя туча над селом, машина «Волга» стояла во дворе под грушей с распахнутыми настежь дверками и походила на странного жука, распростершего крылья для полета. Возле машины на вкопанной в землю лавке сидел шофер в черной кожаной куртке; из распахнутой куртки гремела красным громом яркая сорочка, а из нее торчала длинная худая шея, увенчанная головой-буханкой. Шофер с выражением пресыщения и скуки в тихих и глубоких, как речные заводи, глазах оглядывал буйную зелень огорода, покосившуюся, из орешника, изгородь, скособоченную хатенку, покрытую рыжей выщербленной черепицей.
Не один, проходя мимо усадьбы тетки Варняги, видел машину с важным, городского вида шофером, не один мог позавидовать, что тетка наконец дождалась своего счастья. Долго ждала, однако дождалась.
Сколько себя помнит Варняга, она трудилась на сахарном заводе едва ли не на самой тяжелой работе — на мойке бураков. Среди таких же отчаянных женщин. И осенью, и зимой, пока завод клубился дымом из высокой, поднебесной трубы, Варняга знала только мойку, а весной и летом копалась на огороде, выхаживала поросенка, держала кур, ведь какой теперешний сельский работник мог бы прожить лишь с получки, забросив приусадебный участок! Век провековала одинокой, муж ее, балагур и гуляка, погиб совсем по-дурному: ехал ночью в подвыпившей компании в кузове грузовика и то ли сам выпал из кузова, то ли хлопцы выбросили под пьяную руку, следствие не очень-то и выясняло причину. Похоронили тут же, на сельском кладбище, но потом его родители, жившие на Донбассе, передумали: перехоронить сына дома, да и только, чтоб на могилу наведываться. Так разве не вырыли гроб, не повезли через всю Украину? Ой, то путешествие — от могилы к могиле!
Марко удался в отца: словно ветер, разбойник разбойником. Еще в восьмом классе насобирал денег на мотоцикл, объездил все окружные села, без него не могли обойтись на танцах ни в одном колхозном клубе. Часто только и спасался на мотоцикле от таких, как сам, пока — уже в десятом классе — не вернулся без мотоцикла, где-то в тех разъездах кто-то одолжил у него на вечные времена…
Сколько же это лет Марко не появлялся в селе? Должно быть, и мать не сказала бы: как пустился в странствия, так и странствовал по всему миру, изредка подавая весточку красочной поздравительной открыткой если не на Май, то на Октябрь.
В новом романе известного украинского писателя Е. Гуцало в веселой и увлекательной форме, близкой к традициям украинского фольклора, рассказывается о легендарном герое из народа Хоме Прищепе, попадающем в невероятные и комические ситуации. Написанный в фантастико-реалистическом ключе, роман затрагивает немало актуальных проблем сегодняшнего дня, высмеивает многие негативные явления современной действительности.
Книга — о событиях Великой Отечественной войны. Главный герой — ветеран войны Николай Градов — человек сложной, нелегкой судьбы, кристально честный коммунист, принципиальный, требовательный не только к себе и к своим поступкам, но и к окружающим его людям. От его имени идет повествование о побратимах-фронтовиках, об их делах, порой незаметных, но воистину героических.
Зима. Степь. Далеко от города, в снегах, затерялось местечко Соленая Балка. В степи возвышается буровая вышка нефтеразведчиков, барак, в котором они живут. Бригадой буровиков руководит молодой мастер Алексей Кедрин — человек творческой «закваски», смело идущий по неизведанным путям нового, всегда сопряженного с риском. Трудное и сложное задание получили буровики, но ничего не останавливает их: ни удаленность от родного дома, ни трескучие морозы, ни многодневные метели. Они добиваются своего — весной из скважины, пробуренной ими, ударит фонтан «черного золота»… Под стать Алексею Кедрину — Галина, жена главного инженера конторы бурения Никиты Гурьева.
В сборник вошли созданные в разное время публицистические эссе и очерки о людях, которых автор хорошо знал, о событиях, свидетелем и участником которых был на протяжении многих десятилетий. Изображая тружеников войны и мира, известных писателей, художников и артистов, Савва Голованивский осмысливает социальный и нравственный характер их действий и поступков.
Валентин Родин окончил в 1948 году Томский индустриальный техникум и много лет проработал в одном из леспромхозов Томской области — электриком, механиком, главным инженером, начальником лесопункта. Пишет он о простых тружениках лесной промышленности, публиковался, главным образом, в периодике. «Весна Михаила Протасова» — первая книга В. Родина.
Илья Зиновьевич Гордон — известный еврейский писатель, автор ряда романов, повестей и рассказов, изданных на идиш, русском и других языках. Читатели знают Илью Гордона по книгам «Бурьян», «Ингул-бояр», «Повести и рассказы», «Три брата», «Вначале их было двое», «Вчера и сегодня», «Просторы», «Избранное» и другим. В документально-художественном романе «Под жарким солнцем» повествуется о человеке неиссякаемой творческой энергии, смелых поисков и новаторских идей, который вместе со своими сподвижниками в сложных природных условиях создал в безводной крымской степи крупнейший агропромышленный комплекс.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!