Родной очаг - [18]
— Ты мне еще и указывать?! — прикрикнула, и Иван притих.
Шла ссориться — почему детей посылают мерзлые бураки выкапывать? Если там есть учителя, если там есть директор — она с ними поговорит, она их научит. Или она для того мучилась со своими детьми, чтобы теперь их посылали в поле, а завтра кашель, чахотка?
Чем дальше шла, тем почему-то слабее становился гнев. Пришла в школу, почти совсем успокоившись. А тут еще ласковая, хорошенькая учительница, Таисия Степановна, с которой всегда есть о чем поговорить. Пошла она от школьного крыльца Ганке навстречу, руку протянула, здороваясь:
— Как там ваш? Я послала его переодеться, а то еще простудится.
Ганка и совсем лишилась дара речи.
— Где же он? Уж не случилось ли чего? — вновь спросила Таисия Степановна.
— Я вместо него, — сказала Ганка.
Дети уже собрались у школы. Было их не так много: каждый веселится, кричит, рад, что не нужно учиться, для них на зимнее поле идти — все равно что в игру какую играть. Ганка смотрела на детей и в каждом видела жизнь отдельной семьи, которая или совсем без отца осталась, или с отцом-калекой перебивается.
Стояла в толпе девочка Македона — высокая, на худеньких ножках. И очень задумчивая, даже печальной казалась. Одежонка на ней плохонькая, и видно, что замерзла она, — лицо покрылось беловатой синью. Подошла к ней Ганка, взяла за руку.
— Доведу тебя до дома, иди!
Девочка послушно пошла за ней, а учителя хоть бы словом остановили. У Ганки снова начало внутри кипеть.
— Ликора! — сказала жене Македона, увидев ее у колодца. — А ну, посмотри на своего ребенка.
Ликора послушно глянула на свою девочку, потом на Ганку перевела взгляд.
— Так вот, чтоб не посылали наших детей в поле, самим нужно идти. Слышишь, Ликора, или нет?
Ликора такая, что всех послушается, никому не станет перечить. Она и собираться не собиралась, а так, в чем была, в том и пошла. Дети уже вышли из школьного двора, и женщины присоединились к ним в дороге. Вот так и шагали через село с шумом, смехом, а несколько учителей да Ганка с Ликорой шли по обочине, молчали.
Ан тут навстречу тетка Густя. Казалось бы, пройти Ганке, для чего задевать, но не удержалась:
— Идем с нами бураки копать. Идем, если тебе наших детей жалко!
— Некогда мне…
— Некогда! Ты и детей-то не успела нарожать, все тебе некогда было.
Густя заметно побледнела от обиды.
— Пойдешь, что ли? — наседала Ганка.
И Густя вынуждена была пойти. А по дороге Ганка еще нескольких подбила: то родными детьми стыдила, то, если своих не было, чужими донимала. Так разошлась, что готова была перед каждой хатой останавливаться, чтоб совесть у односельчан пробудить. Учителя даже успокаивать ее стали.
— Успокойтесь, — говорила Таисия Степановна. — Уже немного людей собралось, что-то сделаем. А может, завтра снег сойдет, легче копать будет.
— Да жалко ведь, жалко, — с придыханием шептала Ганка, и трудно было понять, чего ей жаль: невыкопанных бураков, которые пропадут в земле, или детей.
Когда уже добрались до поля, еще несколько человек пришли, не напрасен был Ганкин гнев.
На следующий день детей на бураки не повели, зато женщины и мужчины собрались. Сказать, чтобы много, нет: Ганка пришла, Ликора тоже, Густя, и с другого конца села люди поприходили. В тот день с бураками не управились, а на следующий — добили все-таки участок, уж не так он и велик был.
Возвращаясь домой, никто и бурачка не взял.
Збаражане без колхоза давно уже жить не могут. Вот возьмите и выгоните одного из артели, пусть бы попробовал сам выкручиваться, так человек, ей-богу, сразу бы повернул оглобли назад, просился бы.
Кое-кто из збаражан говорит, что колхоз — великая сила, все того же мнения: коли в одной упряжке — должны быть единодушными.
Бахурка давно уже не работает в колхозе — старая совсем, но почему-то иногда числится колхозницей, а иногда — нет, а спросите ее, когда именно так, а когда иначе, — и сама не ответит. И не потому, что скрытная, что во всем таится от стороннего глаза, а потому, что и сама не знает.
Как это может быть? Судите сами.
Все продукты, припасы все кончаются, как знает каждый, накануне весны. Еще весна не наступила, еще только солнце поднимется выше, снег и не тает, только блестит немилосердно, — вот тогда-то в кладовой, если она есть у кого, и становится пусто. И у Бахурки тоже. Ну, она начинает занимать. У этого горсть пшена, у того горсть муки, вот как-то и перебивается — разве старой бабке много нужно? Ей как тому воробью: лишь бы клюнуть что-нибудь и чирикнуть.
Но долго не назанимаешься. Один тебе даст, другой даст, а третий так посмотрит, что с души своротит. Четвертый же, — верно, самый добрый, потому что и улыбается хорошо, и в глаза по-доброму смотрит, — возьмет и спросит:
— Вы, бабушка, колхозница?
— Колхозница. До войны так наработалась, так наработалась…
— Вот и хорошо. Пойдите к Дробахе, пусть он вам что-нибудь выпишет. Таким, как вы, не отказывают. Не будете ходить по людям, просить взаймы. А то знаете, какие у нас люди? Дать даст, а оно в горло не полезет.
— Ваша правда, — соглашается Бахурка.
— Выпишут. Потому как вы человек заслуженный, в почете, вас каждый знает.
В новом романе известного украинского писателя Е. Гуцало в веселой и увлекательной форме, близкой к традициям украинского фольклора, рассказывается о легендарном герое из народа Хоме Прищепе, попадающем в невероятные и комические ситуации. Написанный в фантастико-реалистическом ключе, роман затрагивает немало актуальных проблем сегодняшнего дня, высмеивает многие негативные явления современной действительности.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Шабданбай Абдыраманов — киргизский поэт и прозаик, известный всесоюзному читателю по сборнику рассказов и повестей «Мои знакомые», изданному «Советским писателем» в 1964 году. В настоящую книгу вошли два романа писателя, объединенных одним замыслом — показать жизненные пути и судьбы киргизского народа. Роман «Белый свет» посвящен проблемам формирования национальной интеллигенции, философскому осмыслению нравственных и духовных ценностей народа. В романе «Ткачи» автор изображает молодой киргизский рабочий класс. Оба произведения проникнуты пафосом утверждения нового, прогрессивного и отрицания старого, отжившего.
«Пути и перепутья» — дополненное и доработанное переиздание романа С. Гуськова «Рабочий городок». На примере жизни небольшого среднерусского городка автор показывает социалистическое переустройство бытия, прослеживает судьбы героев того молодого поколения, которое росло и крепло вместе со страной. Десятиклассниками, только что закончившими школу, встретили Олег Пролеткин, Василий Протасов и их товарищи начало Великой Отечественной войны. И вот позади годы тяжелых испытаний. Герои возвращаются в город своей юности, сталкиваются с рядом острых и сложных проблем.
В повести Ефима Яковлевича Терешенкова рассказывается о молодой учительнице, о том, как в таежном приморском селе началась ее трудовая жизнь. Любовь к детям, доброе отношение к односельчанам, трудолюбие помогают Жене перенести все невзгоды.
Рассказы Леонида Радищева (1904—1973) о В. И. Ленине вошли в советскую Лениниану, получили широкое читательское признание. В книгу вошли также рассказы писателя о людях революционной эпохи, о замечательных деятелях культуры и литературы (М. Горький, Л. Красин, А. Толстой, К. Чуковский и др.).