Родная земля - [83]

"Как же так? — думал Керим. — Как же я буду жить без всего этого? Тоска изгложет мое сердце, и я умру вдали от родных мест…"

И тут же, словно в защиту уже раз принятого решения, всплывало в сознании слово — Зиба.

Ради нее он решился на этот шаг, ради своей любви. Но что сильнее — любовь к родине или любовь к Зибе? Он спрашивал себя об этом и не находил ответа, чувствовал, что обе они достаточно сильны, чтобы иссушить, убить в разлуке.

И под вечер, когда сплющенное, разрезанное стелющейся по горизонту пыльной дымкой багровое солнце садилось на западе, он решил: надо поговорить с Зибой. Она любит его и поймет, и разделит его муки, не захочет обречь себя и его на бесконечные страдания, и вернется с ним назад, ибо не будет у них счастья под чужим неласковым небом…

Керим зашел к Атаниязу, получил последние наставления, побродил между юртами, завернул к белому верблюду, с которым столько исколесил в песках, подбросил ему корму, потрепал по жилистой шее, а сам все оглядывался, все прислушивался, не идет ли где Зиба. И он увидел ее, окликнул сдавленным голосом:

— Зиба!

Она свернула с своего пути, прошла совсем рядом, но не остановилась, — он успел только шепнуть ей:

— Нам надо поговорить. Я буду возле своей отары.

Зиба ничего не сказала, лишь наклонила голову, чуть прибавила шагу и скрылась в соседней юрте.

Он пошел к загону, сел, задумался, обхватив голову руками и уперев локти в колени. Прежние неотвратимые мысли бередили душу, не давали покоя. Не заметил он, как затихло вокруг, как погасли огни и замолкли людские голоса, как поднялся над землей острый серп молодого месяца. Когда Керим открыл глаза и взглянул на вызвезденное небо, — больно кольнуло в сердце: скоро полночь, а ее все нет! Совсем не придет? Что же делать тогда?

Он вскочил, озираясь, — и услышал легкие шаги. "Не испугалась позора быть увиденной кем-нибудь, гнева отца, — значит, любит!"

Зиба тяжело дышала. Он нашел в темноте ее пальцы прижал к груда.

— Наконец-то… Я извелся, ожидая, — прошептал он радостно.

— Мама все не спала, — также шепотом ответила Зиба. — Бессонница у нее в последние дни.

В последние дни… Он и сам не находил себе места. Да и кто сможет спать спокойно накануне такого шага?..

— Утром вы уходите, — сказал он.

— Да. А ты уже сейчас?

Он вздохнул, не сразу ответил.

— Не знаю, Зиба, — наконец, решился он, — может, я и не пойду на юг.

Пальцы ее затрепетали в его руках.

— Я не понимаю тебя, — упавшим голосом, еле слышно сказала девушка.

— Я и сам не понимаю, — горячо зашептал Керим, вглядываясь в ее лицо. — Как я мог даже подумать о том, чтобы покинуть свою родину, навсегда уйти в чужие края! Все эти дни, все ночи я думал об этом — и мне стало страшно, Зиба.

Она закинула голову, посмотрела на него снизу вверх, — Керим близко увидел тускло блестящие глаза.

— А я?

Он вздрогнул, услышав этот стон.

— Зиба, родная моя, я давно хотел… но все не решался, но теперь, когда все решается, когда завтра будет поздно; я хочу… Скажи мне, Зиба?.. Я люблю тебя больше жизни. А ты — любишь ли ты меня?

Зиба прильнула к нему, и он ощутил, как вздрагивает она, как податливы ее плечи под его ладонями, — и задохнулся от счастья. Завиток на ее виске щекотал его губы, Керим жадно вдыхал полынный запах ее волос, ни о чем не думая.

Вдруг что-то стукнуло в стороне. Зиба отпрянула, оглянулась, привычным движением заправила выбившийся локон под тюбетейку.

— Там мы будем вместе, — шепнула она. — Отец не будет против, вот увидишь.

Керим опомнился, снова нашел в темноте ее руки.

— Мы должны быть вместе здесь, на своей земле, Зиба. Давай останемся, и все будет хорошо.

— Как останемся? — голос у Зибы дрогнул. — Ведь отец не разрешит мне.

— Ну, конечно, не разрешит, — взволнованно подхватил Керим. — Мы сами, ты и я. Пойми, на чужбине мы не будем счастливы, мы пропадем там!

Зиба молчала, и он не мог в темноте разглядеть ее поникшего лица.

— Нет, Керим, это невозможно. Я не оставлю отца и мать.

У Керима похолодело сердце. Он все еще сжимал ее пальцы, но вдруг почувствовал, что между ними вырастает стена.

— Зиба! — позвал он.

Она осторожно высвободила свои руки.

Керим мог еще шагнуть за ней, обнять, забыться. — а там будь что будет. Они будут вместе — это главнее. И работы Керим не боится, прокормит себя и ее где угодно, уйди хоть за тридевять земель. Ну, протяни же руку, обними любимую!..

Но он стоял, не шевелясь, все яснее чувствуя, что стену между ними не разрушить, да и ни к чему пытаться даже. Что должно было решиться — решилось.

— Прощай, Зиба, — потерянно сказал он. — Будь счастлива, сердце мое, любовь моя!

Зиба замерла возле него.

— Так это правда, Керим?

— Да. Не забывай меня, Зиба.

Месяц плыл в темном небе. Звенели в степи цикады. Овцы чмокали во сне, шевелились, вдруг взбрыкивала одна, но тут же успокаивалась, затихала.

— Значит, мы больше не увидимся, Керим?

Нет, еще можно сделать этот шаг к ней, найти горячие плечи, почувствовать прерывистое дыхание на своих губах…

Кериму показалось, что рядом стоит Чары, шепчет:

— Ты же обещал отомстить за меня…

Жутко стало парню.

— Прощай! — глухо сказал он и шагнул назад, в темноту, чтобы уже не поддаться искушению.