Родная кровь - [10]

В целом, как оказалось, полиция считает Кемпингового Убийцу виновным по меньшей мере в тридцати убийствах. Одним из самых кровавых маньяков в истории Канады.

На сайте также говорилось о том, что единственной девушкой, кому удалось спастись от Кемпингового Убийцы, была Карен Кристиансон, его третья жертва. Фото было размытым, девушка отворачивалась от камеры.

Вернувшись на стартовую страницу «Гугла», я ввела в поисковик слова «Карен Кристиансон».

На этот раз ссылок было довольно много. Я узнала, что Карен и ее родители поехали с палатками в Твидсмуир в западном регионе Британской Колумбии. Это произошло тридцать пять лет назад. Родителей убили выстрелом в голову, пока они спали в своей палатке. Карен бросилась бежать, и маньяк гонялся за ней несколько часов, пока не поймал и не изнасиловал. Прежде чем он начал душить ее, Карен сумела ударить его камнем по голове и сбежать. Девушка бродила по лесу еще два дня, пока наконец не вышла на дорогу и ее не подобрала проезжавшая мимо машина. На большинстве фотографий Карен прятала лицо, но какой-то предприимчивый журналист нашел ее снимок в выпускном альбоме, сделанный всего за пару месяцев до той злополучной поездки в лес. Я внимательно разглядывала фотографию симпатичной темноволосой девушки с карими глазами. Она действительно была очень похожа на Джулию.

Зазвонил телефон, и я вздрогнула от неожиданности.

– Привет, малышка! – Это был Эван. – Элли уже уложила?

– Да, она сегодня устала.

– Как прошел твой день? Есть новости от детектива? Обычно я все рассказываю Эвану – и хорошее, и плохое – сразу, как только он приходит домой или берет трубку, но на этот раз слова застряли у меня в горле. Мне нужно было время, чтобы все обдумать.

– Алло?

– Он еще ведет расследование.

Той ночью я ворочалась в кровати, смотрела в потолок и пыталась успокоиться, избавиться от ужаса, отогнать образ Джулии, прячущей лицо от фотокамер. Отворачивающейся от меня. Несколько часов спустя я вскинулась от кошмарного сна, мокрая как мышь. Во рту было сухо, голова болела, как с похмелья. Я помнила только обрывки сна: девушка бежит по темному лесу босиком, на земле лежат мешки с трупами. А потом я вспомнила сон целиком.

Повернувшись, я посмотрела на будильник. Половина шестого утра. После такого кошмара я наверняка не усну. Компьютер притягивал меня, и уже через пару минут я вновь сидела за монитором, просматривая фотографии жертв и заметки о Кемпинговом Убийце, какие только могла найти. Моя душа полнилась страхом и отвращением. Я прочитала все газетные статьи о Джулии, подбирая крохи информации там и тут, изучила каждое фото. Репортеры гонялись за ней несколько недель, следили за ее домом, таскались за ней повсюду. Карен Кристиансон стала настоящей сенсацией в Канаде, да и в США этой историей заинтересовались. Там Карен сравнивали с жертвами Теда Банди, которым тоже удалось спастись от маньяка.

Утром я получила письмо от Тома с фотографиями Джулии, сделанными в университете, на парковке, перед домом, рядом с Кэтрин. Я сравнила их со снимками Карен Кристиансон. Это явно была та же самая женщина.

На одной фотографии Джулия похлопывала по плечу одного из своих студентов, а на губах у нее играла ободряющая улыбка. Мне было интересно, касалась ли она меня после родов или просто сказала акушерке унести ребенка прочь.

Всю неделю я исправно занималась работой и домашними делами, но чувствовала себя слабой, одинокой… и злой. Я не знала, что делать с этой новой реальностью, с ужасом, связанным с моим зачатием. Мне хотелось похоронить знание об этом, закопать его где-то на заднем дворе, подальше от чужих глаз. Кожа покрывалась мурашками при мысли о том, с каким злом я столкнулась. Какое зло породило меня. Я оттирала свое тело в душе, но ничего не помогало. Грязь засела глубоко внутри меня.

Когда я была маленькая, мне казалось, что мои биологические родители заберут меня, если я буду хорошо себя вести. Если я влипала в какие-то неприятности, то боялась, что мои настоящие мама с папой узнают об этом. Каждую свою хорошую оценку в школе я зарабатывала для того, чтобы они поняли – я умница. Когда папа смотрел на меня так, словно пытался понять, кто же впустил меня в его дом, я говорила себе, что мои настоящие мама и папа найдут меня. Глядя, как папа играет с Мелани и Лорен, только что сказав мне, что слишком устал, чтобы играть со мной, я говорила себе, что мои настоящие мама и папа найдут меня. Когда папа вез моих сестер в бассейн, а меня оставлял подстригать лужайку, я говорила себе, что мои настоящие мама и папа найдут меня.

Но они так и не нашли меня.

А теперь мне хотелось забыть о том, что они вообще существуют. Но что бы я ни делала, как бы ни пыталась отвлечься, я не могла избавиться от мрачного, гнетущего чувства, от которого у меня сдавливало грудь и немели ноги. Большую часть недели Эвану нельзя было дозвониться – он как раз вел туристов по маршруту. Когда он наконец позвонил, я пыталась слушать его рассказ о новостях на турбазе, старалась отвечать к месту. Я даже рассказала ему, как прошел день Элли. Потом, сославшись на усталость, я попыталась закончить разговор. Я собиралась во всем ему признаться. Мне просто нужно было время.