Родиться Царём - [3]

Шрифт
Интервал

— Ты действительно лох с детства! Потому — то твою скромность и наивность не в каждом дворе принимают. Правильно Софа тебя долбит за нерешительность. Неужели ты не понимал, с кем работал? Они все троглодиты, а ты грамотный парень. Законы их волчьи не мог им в рожу бросить. А кто ошпарил тебе эту сваю, — ткнул он в больную ногу огрызком огурца — того надо с ног до головы обмундировать смолой. Я вот ни дня нигде не работал, а знаю, что будь я на твоём месте, то лежал бы до конечного упору, здесь в шезлонге, получал бы денежки, а бригада вместе с профсоюзом навещали бы меня через день и таскали добрые харчи.

Мартын осторожно убрал ногу с чурки и, не смотря в глаза другу, пробурчал:

— Дождёшься от них добротных харчей. Держи карман шире!

Дорогой вопросительно покрутил пальцем у виска:

— Ты же вроде говорил мне, что они в обед только мясные деликатесы уминают.

— Да, — промямлил Мартын, — а ещё в карты лихо на деньги играют. За день до травмы я проиграл им всю зарплату и сто десять рублей остался должным. Если бы моя Софья узнала, заела бы меня. Для неё символ счастья, не дружная семья, а деньги.

Для Дорогого это была ужасная новость. Мартын — скромный и адекватный парень, который даже в государственную лотерею не верил вдруг, подсел на карты, как наркоман на иглу. Это был нонсенс:

— Вот про карты я впервые от тебя слышу. Ты же даже в спорт лото никогда не играл, — сморщился Дорогой. — А тут карты! Это серьёзно! Надо понимать, что у тебя на лбу все твои очки будут высвечиваться? Зачем ты залез в это болото? Ты же парень не азартный, с головой вроде всегда дружил? Лил бы себе смолу по крышам и в ус не дул. А хату бы получил, помахал им ручкой и сказал: «Адью бесогоны».

Мартын в ответ хмыкнул:

— А они не игровых кадров быстро укрощают. Либо садишься за карты, либо паши за всех. А за всех мне не в жилу рога мочить. Поэтому я подсел на карты. Была у меня дома заначка, вот я её один раз и прихватил с собой на работу. Так они утром увидали её и как свора гончих накинулись на меня. «Играй да играй». Один, правда, мужик там нормальный, а все остальные шакалы. Он сделал паузу, и тяжело вздохнув, грустно добавил — а на моём месте ты бы никогда не мог быть. Ты же в детском саду ещё хотел царём стать. У тебя другой характер, да и в карты если тебе верить, ты бы их задрал. Неграмотные совсем не мыслящие люди, но хочу заметить, считать они могут и неплохо.

Олег на слова Мартына только хитро улыбнулся, но пос вещать друзей, какая ему в этот миг пришла пока не торопился.

После этого друзья сменили тему разговора, предаваясь приятными воспоминаниями детства. Они отвлечённо сидели на лоне природы, пили вино и закусывали свежими овощами. Внезапно раздался сильный взрыв, что Дорогой от неожиданности присел к земле, чем вызвал смех у друзей.

— Совсем ты Олег отвык от наших взрывов, — не переставая смеяться, сказал Цветок. — Я же тебя предупреждал сегодня — что четверг у нас как был, так остался в карьере взрывным днём.

Дорогой знал об этом хорошо, но, отбывая, в заключении приличный срок действительно отвык от взрывов. Он поднял голову к верху и увидал, как из «исполинской чаши» — главной хранительнице богатейших залежей железной руды в небо взмыло густое жёлто — серое облако.

— Вот там бы я ни за какие калачи не стал работать, — кивнул он головой в сторону карьера, — а на работу устраиваться край надо. Не то опять на «каторгу» сошлют. Участковый уже ходит через день, то к матери, то ко мне.

— А ты иди к нам в ателье, — предложил Цветок, — полгода в учениках походишь, потом разряд дадут. Левый заработок всегда будет. Я вон себе мотоцикл, за калымные деньги купил. — Он блаженно зевнул, прикрыв глаза, но рот закрыть, не успел. Дорогой засунул ему туда огрызок огурца:

— Нет, Паша, диоды и триоды это не моя стихия. Наверное, я пойду смолу варить. Там я хату вскоре получу, да и с картишками пошалю. — Он перевёл взгляд на Мартына. — Только вот с этим лохом собеседование ещё раз завтра проведу. Сегодня не хочу на реальные темы говорить, а завтра ты мне Алексей подробно расскажешь всю эпопею своей беды. Постараюсь, я заехать в гости на пару месяцев в твою бригаду, создам им кучу проблем, затем как царь — победитель поеду другие вершины брать, — пообещал он.

— Да зачем тебе с этой необразованностью связываться, — за канючил Мартын. — Мне один умный человек сказал, что каждый безграмотный это практически условный пациент психушки.

— Отчасти и прав твой умный человек, — задумчиво рассудил Олег, — но я всё — таки удочку закину в тот омут. Люблю я негодным дядям сюрпризы преподносить. А сейчас ша! Разговариваем только на отвлечённые темы. День у нас сегодня должен быть душевно благодатным!

— Давай тогда ещё что ли выпьем? — предложил Цветок.

— Хорошее предложение, — встрепенулся Дорогой, — наливай!

Под тост Олега ребята выпили ещё бутылку. Вино было слабенькое и пили они его стаканами.

Из закусок предпочтение отдавали огурцам. Нравилась им эта закуска больше чем мясистые помидоры. Их необычный хруст и запах грядок они сравнивали с ароматом гаванской сигары, что двигало друзей к непринуждённой и откровенной беседе.


Еще от автора Владимир Николаевич Козлов
Кофе от баронессы Кюцберг

Главный герой книги, Владимир Колчак, из рода Беды. Отсидев приличный срок на зоне, он не ударится в криминал, как пророчили ему многие друзья. Этого по жизни молодого и жизнерадостного авантюриста будет пытаться засадить вновь за решётку один из нечистоплотных сотрудников милиции. Чем обернётся это противоборство, читатель узнает, прочитав эту захватывающую книгу.


Сестра Морфея

Чудаковатая женщина с нестандартным воображением, влюблённая без памяти в своего друга Вову Златоуста, падает постоянно в пропасти неудобств и интриг, которые сама создаёт. Как она будет выбираться из трудных положений, читатель узнает в этой увлекательной книге, которая содержит много своеобразного юмора.


Горькое молоко. Золотой брегет. Тюремный шлейф

Книга «Горькое молоко» состоит из двух частей. Первая часть — «Золотой брегет» — повествует о сложной судьбе футболиста Ивана Беды, крёстном сыне известного вора в законе, который на свадьбу подарил Ивану золотой брегет. Вторая часть романа «Тюремный шлейф» рассказывает о племяннике Ивана Беды Сергее, которому тоже придётся повторить серьёзные жизненные моменты своего дяди, связанные с лишением свободы.


Рекомендуем почитать
Избранное

Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).


Молитвы об украденных

В сегодняшней Мексике женщин похищают на улице или уводят из дома под дулом пистолета. Они пропадают, возвращаясь с работы, учебы или вечеринки, по пути в магазин или в аптеку. Домой никто из них уже никогда не вернется. Все они молоды, привлекательны и бедны. «Молитвы об украденных» – это история горной мексиканской деревни, где девушки и женщины переодеваются в мальчиков и мужчин и прячутся в подземных убежищах, чтобы не стать добычей наркокартелей.


Рыбка по имени Ваня

«…Мужчина — испокон века кормилец, добытчик. На нём многопудовая тяжесть: семья, детишки пищат, есть просят. Жена пилит: „Где деньги, Дим? Шубу хочу!“. Мужчину безденежье приземляет, выхолащивает, озлобляет на весь белый свет. Опошляет, унижает, мельчит, обрезает крылья, лишает полёта. Напротив, женщину бедность и даже нищета окутывают флёром трогательности, загадки. Придают сексуальность, пикантность и шарм. Вообрази: старомодные ветхие одежды, окутывающая плечи какая-нибудь штопаная винтажная шаль. Круги под глазами, впалые щёки.


Три версии нас

Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.


Сука

«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!


Сорок тысяч

Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.