Родина белых медведей - [34]
Погода у нас резко изменилась лишь двадцать шестого мая. Уже ранним утром температура воздуха поднялась выше нуля. На глазах стал оседать снег, с крыши домика весело зазвенела капель. Прошло немного времени, и из-под снега появились камни, темные пятна лишайников, а в середине дня над лагерем протянулась первая стайка из девяти белых гусей. К исходу следующего дня от снега освободилось уже около четверти, а еще через день — почти половина поверхности тундры. Весна стремительно врывалась вглубь острова. Появились первые кулики тулесы, и в воздухе зазвучали их меланхолические крики. В окрестностях лагеря исчезли пуночки: теперь им стали наконец доступны семена тундровых трав и расщелины среди камней, где можно устраивать гнезда. Появлялось все больше и больше гусей.
Редкий человек, не говоря уже об охотнике, останется равнодушным, не остановится при виде стаи летящих гусей: настолько гармонично сложение этих крупных птиц, настолько совершенен и слажен их полет. Но особенно волнующее зрелище — косяки белых гусей, плывущие в голубом весеннем небе. Часами можно было провожать их взглядом, следить за размеренными взмахами черных окончаний гусиных крыльев. Стаи одна за другой подлетали теперь с востока, переваливали через горный хребет и, снизившись, начинали кружить над гнездовьем.
В ближайшие дни еще возвращались холода, шел мокрый снег, но было ясно, что зима отступила. Второго июня впервые можно было выйти из домика без темных очков, а это значило, что снежный покров исчез больше чем на половине поверхности тундры. Вода, которую до этого впитывали и удерживали снежные наносы, прорвалась наружу бесчисленными ручьями, и их журчание временами соперничало по силе с разноголосым гомоном птичьих голосов и весенним тявканьем песцов.
Теперь выяснилось, что подавляющее большинство островных песцов размножается вблизи гусиного гнездовья. В ближайших окрестностях его, да и среди самой колонии, на площади пятьдесят квадратных километров, мы насчитали десять песцовых семейств. Плотность обитания песцов здесь оказалась самой высокой на острове. Важную роль в этом играют особенности местного почвообразования. И без того тонкий слой почвы на острове сильно разрушается ветрами и вешними водами. Поэтому, несмотря на пересеченный рельеф и обилие рек и ручьев, здесь не так уж много мест, пригодных для устройства песцовых нор. Лучшие условия для поселения звери находят на участках с дерновыми почвами, которые образуются по склонам увалов и речных долин, на песчаном и супесчаном грунте, в местах с хорошо развитой травянистой растительностью. В таких же условиях устраивают свои колонии и белые гуси. Песцы, следовательно, находят здесь не только благоприятные условия для устройства своих жилищ, но и обильный корм: в гусиной колонии летом можно поживиться и яйцами, и птенцами, а при случае и взрослыми гусями.
Кстати, обнаружилась еще одна любопытная особенность в жизни островных песцов. Проходя в один из этих дней по гнездовью, я издалека заметил лежащего на оттаявшем бугре песца. Зверь (несомненно, и он наблюдал за мной) подпустил меня к себе шагов на двадцать и лишь после этого побежал. В тот момент, когда песец вскочил на ноги, что-то темное отделилось от его живота и упало на землю. Подойдя ближе, я с удивлением увидел, что в старом гусином гнезде, сохранившем еще подстилку из птичьего пуха, лежат шесть беспомощных, слепых песцовых детенышей. Хотя было довольно тепло, щенята вскоре начали дрожать и расползаться из логова. Я отошел от них; тут же, на моих глазах, появилась мать и прикрыла малышей своим телом. Позже такой же выводок попался Феликсу и еще один — мне.
Значит, это не была случайность. Действительно, как рассказали потом местные охотники, рождение молодых вне нор вообще свойственно островным песцам, и лежащих под открытым небом детенышей здесь находят каждый год.
Эта черта биологии заметно отличает песцов с острова Врангеля от зверей из других частей Арктики. Как правило, всюду звери щенятся в норах или, в крайнем случае, в укрытиях среди каменных россыпей. Впрочем, всему находится объяснение. В то время когда размножаются островные песцы, их норы бывают забиты ледяными пробками (снег здесь слишком мелок и не защищает нор от промерзания, устройству же глубоких убежищ препятствует высокий уровень вечной мерзлоты), а начинающая оттаивать почва пропитана влагой. Едва лишь протаяли и слегка подсохли норы, как щенята из временных убежищ стали исчезать: родители переносили их в более надежные подземные убежища.
Вешние воды затапливали зимние подснежные гнезда леммингов. Летние норки их также еще были заполнены льдом, и зверьки оказались в бедственном положении. Они метались по тундре, с писком бросались на гусей, даже на человека и тем самым еще издали выдавали себя. По сухим островкам земли теперь неутомимо рыскали песцы, в воздухе парили поморники и чайки-бургомистры.
