Родина белых медведей - [19]
Канадские зоологи метят животных на побережье Гудзонова залива, в одном из самых необычных мест Арктики. В самом деле, хотя залив расположен южнее полярного круга, зимой он покрывается мощным ледяным панцирем; несмотря на то, что он находится на широте Ленинграда и даже Москвы, прибрежная полоса его занята настоящими тундрами, а среди торосов здесь бродят и чувствуют себя в родной стихии белые медведи. Необычен образ жизни местных зверей. В конце лета, когда лед в заливе разрушается, они скапливаются на берегах, копаются в поисках корма в кучах водорослей, среди отбросов у человеческих поселений, даже близ больших и шумных городов. Необычно, наконец, выглядит сама работа канадских зоологов. Они обездвиживают и метят животных на суше, причем предварительно ловят их петлями из стального троса. Для этого исследователям не нужно предпринимать экспедиций в отдаленные и труднодоступные арктические районы. Люди живут в Черчилле — вполне современном городе — и ездят на свой «охотничий участок» по асфальту на автомобиле.
Осенью 1969 г. мне пришлось быть здесь, и я невольно позавидовал своим канадским коллегам. Прежде всего, меня поразило обилие медведей. Пролетев около ста пятидесяти километров на вертолете, я насчитал на берегах залива семьдесят пять зверей, державшихся не только поодиночке или семьями, но и целыми «стадами» по десять и даже по двенадцать особей. Голодные животные, привлеченные запахом мяса или рыбы, буквально атаковали ловушки и нередко попадались в настороженные петли на глазах у людей. Поскольку трос надежно схватывает медведя за переднюю лапу, дальнейшая процедура — обездвиживание и мечение — уже не составляет большого труда; к тому же ей не препятствуют пурга и морозы.
Норвежские исследователи работают на западе Баренцева моря, разыскивают медведей с небольшого судна и обездвиживают их на воде с борта корабля или шлюпки; иногда они догоняют и обездвиживают зверей на льду. В последнем случае люди вооружаются винтовками и револьверами, хотя, как выяснилось, не в меру любопытного зверя можно отогнать, звякая небольшими металлическими предметами, например связкой ключей. Обездвиженных животных норвежцы поднимают на палубу судна и помещают в большую клетку, где и исследуют. Клетку звери покидают, уже встав на ноги, своим ходом. На Аляске стреляют по медведям «летающими шприцами» с вертолета.
…Мы должны были освоить обездвиживание и мечение не любых встречных зверей, а самок и медвежат в берлогах. Это можно делать только в марте — апреле, когда в Арктике стоит далеко не лучшая погода; уже поэтому следовало быть готовым ко многим трудностям. Взять хотя бы «летающие шприцы», которыми мы теперь оснащены. На морозе капризам их нет конца. Водные растворы препаратов использовать нельзя: во время полета шприца, хотя летит он недолго, его содержимое успевает замерзнуть. В спирту же не все препараты растворимы. При сильных холодах обездвиживающее снаряжение вообще бездействует: отказывает механизм ружья, густеет смазка в стволе. Впрочем, это еще не самое главное. Непросто подойти к берлоге, устроенной на крутом и высоком склоне (а ведь именно здесь чаще всего и располагаются убежища зверей), найти или вырубить в снегу площадку, на которой могли бы поместиться люди и необходимое оборудование. Даже если рядом товарищ, в руках его карабин и он страхует тебя, все равно не так уж приятно близкое соседство хозяйки берлоги! К тому же стрелять шприцем в этом случае нужно почти в упор и только в щеку, поскольку стрелок видит лишь голову зверя.
И все-таки только так можно выяснить, пользуются ли самки на протяжении своей жизни одним и тем же «родильным домом», из каких районов Арктики они приходят сюда, вообще насколько развито у животных «чувство дома». Кроме того, освоение надежных способов обездвиживания самок в берлогах открывало путь к бескровному отлову медвежат, то есть было прямо связано с охраной животных. Ведь на детенышей белых медведей существует постоянный спрос. Они желанные гости в зоопарках и цирках; для этой цели в небольшом количестве ловить их в СССР разрешено (это единственно допустимая форма хозяйственного использования белых медведей в советской Арктике). Однако чтобы поймать или взять из берлоги медвежат, до последнего времени приходилось убивать самок. Ловля медвежат превращалась подчас в удобное прикрытие для браконьеров (Уже в 1969 г. отстрел медведиц при ловле медвежат в СССР был запрещен; медведицу в таких случаях можно лишь обездвижить).
Медвежьи горы внешне ничем не примечательны. Летом с самолета или вообще с большого расстояния на фоне желтовато-зеленой тундры Академии они выглядят невысокими серыми холмами. Зимой, сглаженные снежными наносами, горы становятся еще более приземистыми и неприметными. На многих картах и в обиходе местных охотников они значатся также как Дрем-Хед. Это английское название в переводе означает нечто вроде «вершины мечты» (от dream — мечта, грезы и head-голова, головной) (
