Родео для прекрасных дам - [40]

— А на чьей стороне, по-вашему, в этом конфликте была дочь Авдюковых?

— Алина? Она, по-моему, ни на чьей. Она вполне современная девушка, живет своей жизнью, отдельно — они согласились на то, чтобы снять ей квартиру.

— Она, кажется, замуж собирается, — заметила Зинаида Александровна.

— С чего ты взяла? — спросила Нателла Георгиевна.

— Ну, у нее такой сейчас сосредоточенный вид. Маленькая вещь в себе. На похоронах особо по отцу-то и не убивалась — так, уронила пару слезинок для приличия.

— Последний вопрос: что вы сами думаете по поводу убийства Авдюкова? Кто мог желать ему смерти? — Катя постаралась придать своему голосу как можно больше неуверенности. Когда свидетели, точнее свидетельницы, видят, что вы совершенно сбиты с толку, они начинают чувствовать себя гораздо умнее вас, начинают вас поучать, давать советы, высказывать свои догадки — короче, максимально открываются.

Подруги переглянулись.

— Света считает, что причиной могла стать конкуренция в бизнесе, да? — спросила Нателла Георгиевна.

— А вы про Юлию Олейникову спрашивали, — сказала Зинаида Александровна. — Честно говоря, не знаем, что и думать. Скорее всего, причиной стали деньги. За что сейчас убивают, как не за них?

— Кому будет принадлежать доля Авдюкова в компании? — спросила Катя. — Светлане Петровне?

— Света ничего не смыслит в таких делах. Фирмой будет управлять мой муж. Вы ведь это хотели выяснить? — Нателла Георгиевна прямо посмотрела в глаза Кати. — Он станет у руля, если, конечно, захочет продолжить бизнес один, без такого сметливого и удачливого компаньона, каким был Леня.

— А что, ваш муж может и не захотеть?

— Я не знаю. Он сильно устает от всего этого. Он и раньше высказывался: сколько же можно работать, надо и для себя пожить. В свое удовольствие. Ему ведь тоже вот-вот стукнет пятьдесят. И потом…

— Что? — спросила Катя.

— Об этом вам лучше с ним говорить. Что может знать о планах делового человека закоренелая домохозяйка?

Катя хотела возразить ей: «Но это же ваш муж, близкий вам человек», но отчего-то воздержалась.

— Спасибо за помощь, — поблагодарила она вежливо. — Теперь я хотела бы задать пару вопросов Варламу Автандиловичу и на этом пока закончить. И так отняла у вас время, явилась сюда незваная.

— Идемте, я провожу вас, а то в этом доме сплошные лестницы и коридоры — заблудитесь в потемках, — сказала Зинаида Александровна. — Они в мастерской.

— Вы давно знаете Долидзе? — спросила Катя.

— Сто лет. Он был любимым учеником моей мамы. Она готовила его к конкурсу Чайковского. У него был великолепный бас. И перспективы были, но… Певцом Варлам не стал. Не знаю уж — к счастью или к несчастью. Видимо, оперная сцена не была его истинным призванием. Он обрел себя в другом.

— Ваша мать была певица? А вы сами поете?

— Нет, увы. У меня совсем нет голоса — никакого. И музыкального слуха тоже. Если бы вы знали, как это огорчало меня когда-то. А потом я плюнула — раз бог не наградил тебя талантом, что поделаешь?

— Ничего не поделаешь, — согласилась Катя и…

Тут, словно по волшебству, вспыхнуло электричество. И Катя едва не вскрикнула от удивления: темное пространство, по которому они чуть ли не ощупью пробирались сначала с Мамонтовым, а затем и с Зинаидой Александровной, оказалось широким коридором. Вдоль стен до самого потолка стояли застекленные шкафы-витрины. А в них на специальных подставках на фоне лилового бархата было выставлено старинное оружие: ножи и кинжалы с узкими и широкими лезвиями, сабли, стилеты. Тускло мерцало в электрическом свете серебряной насечкой лезвие турецкого ятагана. Имелись тут и мечи — короткие римского образца, длинные — готские. С простыми и вычурными рукоятками, с чернью, драгоценными необработанными камнями, вправленными в эфес.

Катя поначалу приняла всю эту грандиозную коллекцию за подлинные вещи, но, подойдя вплотную к витринам, увидела, что вид у всех этих мечей, дротиков, сабель и шпаг слишком уж новый для археологических находок.

У дверей, ведущих в мастерскую, словно охраняя их от вторжения, стоял средневековый рыцарь — Катя постучала по его боку. Он был пуст внутри. Сияющие доспехи были только оболочкой.

— Что же вы, проходите смелее, — сказала Зинаида Александровна, открывая двери. — Это все Варлам сделал по старинным образцам, рисункам, гравюрам.

Мастерская оказалась очень просторным помещением, почти лишенным окон — маленькие отверстия под самым потолком были забраны решетками. Обстановка напоминала одновременно кузницу (такой, какой ее показывают в исторических фильмах), слесарный цех и захламленный офис. Деревянные столы, заваленные инструментами, коробками с какими-то химическими препаратами и скрученными листами ватмана, соседствовали с самым настоящим кузнечным горном с мехами, печью для обжига, со шкафами для папок, компьютером на подставке, факсом, принтером и сканером.

Посредине был водружен портновский примерочный манекен, с которого свисала… стальная средневековая кольчуга, собранная из мелких, смахивающих на чешую колец. Левый рукав и левая половина полы кольчуги были закончены лишь наполовину.

Варлама Долидзе Катя увидела в глубине мастерской возле деревянного стола, на котором грудой лежало что-то пестрое, что именно, она поначалу не разглядела.