Род князей Зацепиных, или Время страстей и казней - [28]
Кн. А. Зацепин».
Вот это письмо. Брат учит меня, что есть и в других землях князья, не думающие о своих княжествах. Я это знал и без него, есть такие и у нас, как уже я говорил. Но там они были князьями силою, захватом, завоеваниями, а мы по роду, призванному народом и утвердившемуся милостью Божиею. В этом колебании поехал я помолиться в нашу Зацепинскую пустынь и зашёл к отцу Ферапонту. Помолившись с ним, я и говорю:
— Отец, разреши мои мысли, мои колебания, мою борьбу.
Отец Ферапонт, несомненно, разумный и праведный человек. Он и сказал в ответ мне:
— Князь, не дано нам, грешным смертным, силы изменять кровные желания свои иначе как по воле Божией, — и передал свиток предка нашего Данилы, что умер схимником в здешней обители, и свиток новгородского паломника. — Прочитай, подумай, помолись, — сказал он, — и Бог вразумит тебя!
И много раз читаю я, и всё ещё колеблюсь, всё боюсь. Вот я и позвал тебя, Андрей, нужно вместе обсудить. Вот эти свитки. Прочти и скажи, что Бог на душу положит. Нас пока не тревожат, тем не менее не следует ли нам самим сказать: «Да! Выше лба уши не растут! Что было — прошло, а нужно думать о будущем!» Это тем важнее, что в неслужилых остаёмся чуть ли не мы одни. Ромодановские, Белозерские, Вадбольские, Ухтомские, Прозоровские и другие давно служат, давно стали в версту и оставили всякое поползновение на старое. Остаёмся именно только мы.
И отец подал сыну рукописи.
Андрей Васильевич начал читать.
V
Рукопись монаха
— «Да благословит Господь Бог мне, многогрешному, безвестному монаху сея мужские Зацепинские пустыни, начал правдивое сказание о славном и великом роде нашем князей Зацепиных, их доблести и славе, их великом служении земле Русской и о грехах их, — иже бе человецы!
Именем всеславного, великого предка нашего, святого равноапостольного князя Владимира, просветившего Русь светом евангельской истины, молю: да помогут мне и помолятся со мной первые страстотерпцы земли Русской Борис и Глеб, предки и родичи наши; Ярослав Мудрый, Георгий и Василий, сложившие свои головы за землю Русскую; Михайлы Черниговский и Тверской и Дмитрий Грозные Очи, замученные злобою татарскою! И ты, великий воитель земли Русской, Александр Ярославич Невский, и другие князья великого рода Рюрика, родичи и предки наши, угодники Божии, их же подвиги празднует и славословит наша Православная Церковь! Да вразумит и умудрит меня Господь правдивым словом истины передать славные дела их в назидание и поучение; да просветит Бог разум детей и внуков наших, и научатся они в величии минувшего видеть славу будущего».
Так начиналась рукопись монаха, которую подал князь Василий Дмитриевич сыну. Князь Андрей читал, останавливаясь, по временам вдумываясь и выслушивая замечания отца.
— «Нет, не было и не будет на свете толико славного и великого рода, как светлый род великого князя Рюрика, племени Оденова, колена Руссова. Призванный княжить среди смут Великого Новгорода, перед тем только сбросившего с себя иго его единоземцев, он успокоил народные страсти одним своим именем, соединил и сблизил племена единородные и не коснулся ни прав, ни обычаев, не тронул новгородской вольности, княжа и оберегая её по своему слову княжьему.
Велик и славен был тогда Новгород; море близко подходило к нему. Корабли его свободно неслись по широкому и глубокому Волхову прямо в море Хвалынское, и шли они к родным славянам: в Винету и Любечь вендские, Кролевец и Гданск ляшские, обменивали там труды Востока и Севера на богатства Юга и Запада. Амбары ломились в Новгороде от накопленных богатств, и слава далеко разносила молву об отваге и досужестве его жителей.
Кликнул клич по новгородской вольнице вещий Олег: «Кто хочет идти со мной прибытка искать?» Сбежались по слову его удальцы новгородские, стали под стяг великокняжеский и много весей и градов покорили его мощной длани. Прибил Олег победный щит свой к вратам Царьграда, взял в окуп много серебра и золота.
Гремел славой Святослав великий, очищая землю от варваров. Хазары, печенеги и касоги склонились перед ним. Разметал он по ветру их полчища грозные, да не тревожат Русской земли, и пошёл в земли дунайские новой славы себе добывать. И всё склонилось, всё пало перед русским князем, кроме греческой хитрости, которая в теми и пыли точила своё жало, яко змий лукавый, улещая князя речью хитрой и усыпляя лаской нежной. От этой-то хитрости и сложил он свою победную голову, лёг костьми за верную дружину свою, не посрамив земли Русской.
Просветил Бог очи князя Владимира, осенил его словом истины, и пролил он на русскую землю свет евангельский, исхитив души русские из когтей дьявольских, возвысив и укрепив своё княжение.
Но власть — дело опасное. Только Господь Бог, в своей великой благости, не искусился властию и сказал врагу рода человеческого: «Отойди от меня, сатана!» Не таков был князь Ярослав. Соблазнился он великой силой своей и учал в Новгороде свои порядки вводить.
Новгородцы до того не нахвалились своими князьями; глядя на них, не нарадовались. Прославляли они и отвагу Святослава, и мудрость Владимира, готовы за них свои головы положить. Но тут они смутились. Зачем, дескать, князь своё слово княжье не держит и народных вольностей касается?
Настоящее издание является первым с 1886 года. Автор таких широко известных в прошлом веке романов, как "Род князей Зацепиных", "Княжна Владимирская", на фактическом материале показывает жизнь двора императрицы Екатерины Великой с Потемкиным, графами Орловыми, Голицыным, Зубовым и др.Но основная фабула романа развивается на оси интриги: Екатерина — граф Орлов-Чесменский — Александр Чесменский. Был ли Александр Чесменский сыном графа Алексея Орлова и княжны Таракановой? А быть может он был сыном самой Императрицы?Книга рассчитана на самый широкий круг читателей, интересующихся как историей, так и приключенческим и детективным жанрами.Текст печатается по изданию: "На рубеже столетий" Исторический роман в трех частях А.
А. Шардин (Сухонин Пётр Петрович) — автор широко известных в прошлом веке исторических романов «Род князей Зацепиных», «На рубеже веков» и других. Настоящее издание романа «Княжна Владимирская (Тараканова), или Зацепинские капиталы» является первым после 1885 года. Действие произведения охватывает период царствования Екатерины II. В книге показаны реально действующие лица и их взаимоотношения — императрица Екатерина II, графы братья Орловы, князь Трубецкой, граф Головкин, князь Голицын, графы братья Шуваловы и другие — и широко освещены важные исторические события — бунт Пугачёва, Чесменский бой во время русско-турецкой войны. Главная героиня романа — княжна Владимирская (Тараканова), мнимая дочь Елизаветы Петровны, объявившая себя претенденткой на русский престол, — училась во Франции, жила в Италии, откуда обманом была увезена Алексеем Орловым-Чесменским и посажена в Петропавловскую крепость, где и умерла. Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.
А. Шардин – псевдоним русского беллетриста Петра Петровича Сухонина (1821–1884) который, проиграв свое большое состояние в карты, стал управляющим имения в Павловске. Его перу принадлежат несколько крупных исторических романов: «Княжна Владимирская (Тараканова), или Зацепинские капиталы», «На рубеже столетий» и другие.Во второй том этого издания вошли третья и четвертая части романа «Род князей Зацепиных, или Время страстей и казней», в котором на богатом фактическом материале через восприятие князей Зацепиных, прямых потомков Рюрика показана дворцовая жизнь, полная интриг, страстей, переворотов, от регентства герцога Курляндского Бирона, фаворита императрицы Анны Иоанновны, и правительницы России при малолетнем императоре Иване IV Анны Леопольдовны до возведенной на престол гвардией Елизаветы Петровны, дочери Петра Великого, ставшей с 1741 года российской императрицей Здесь же представлена совсем еще юная великая княгиня Екатерина, в будущем Екатерина Великая.
А. Шардин – псевдоним русского беллетриста Петра Петровича Сухонина (1821–1884) который, проиграв свое большое состояние в карты, стал управляющим имения в Павловске. Его перу принадлежат несколько крупных исторических романов: «Княжна Владимирская (Тараканова), или Зацепинские капиталы», «На рубеже столетий» и другие.В первый том этого издания вошли первая и вторая части романа «Род князей Зацепиных, или Время страстей и казней», в котором на богатом фактическом материале через восприятие князей Зацепиных, прямых потомков Рюрика, показана дворцовая жизнь, полная интриг, страстей, переворотов, от регентства герцога Курляндского Бирона, фаворита императрицы Анны Иоанновны и правительницы России при малолетнем императоре Иване IV Анны Леопольдовны до возведенной на престол гвардией Елизаветы Петровны, дочери Петра Великого, ставшей с 1741 года российской императрицей.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Немецкий писатель Оскар Мединг (1829—1903), известный в России под псевдонимом Георгий, Георг, Грегор Самаров, талантливый дипломат, мемуарист, журналист и учёный, оставил целую библиотеку исторических романов. В романе «При дворе императрицы Елизаветы Петровны», относящемся к «русскому циклу», наряду с авантюрными, зачастую неизвестными, эпизодами в царственных биографиях Елизаветы, Екатерины II, Петра III писатель попытался осмыслить XVIII век в судьбах России и прозреть её будущее значение в деле распутывания узлов, завязанных дипломатами блистательного века.
Этот поистине изумительный роман перенесёт современного читателя в чарующий век, — увы! — стареющей императрицы Елизаветы Петровны и воскресит самых могущественных царедворцев, блестящих фаворитов, умных и лукавых дипломатов, выдающихся полководцев её величества. Очень деликатно и в то же время с редкой осведомлённостью описываются как государственная деятельность многих ключевых фигур русского двора, так и их интимная жизнь, человеческие слабости, ошибки, пристрастия. Увлекательный сюжет, яркие, незаурядные герои, в большинстве своём отмеченные печатью Провидения, великолепный исторический фон делают книгу приятным и неожиданным сюрпризом, тем более бесценным, так как издатели тщательно отреставрировали текст, может быть, единственного оставшегося «в живых» экземпляра дореволюционного издания.
В книгу вошли три романа об эпохе царствования Ивана IV и его сына Фёдора Иоанновича — последних из Рюриковичей, о начавшейся борьбе за право наследования российского престола. Первому периоду правления Ивана Грозного, завершившемуся взятием Казани, посвящён роман «Третий Рим», В романе «Наследие Грозного» раскрывается судьба его сына царевича Дмитрия Угличскою, сбережённого, по версии автора, от рук наёмных убийц Бориса Годунова. Историю смены династий на российском троне, воцарение Романовых, предшествующие смуту и польскую интервенцию воссоздаёт ромам «Во дни Смуты».
Имя Даниила Лукича Мордовцева (1830–1905), одного из самых читаемых исторических писателей прошлого века, пришло к современному читателю недавно. Романы «Лжедимитрий», вовлекающий нас в пучину Смутного времени — безвременья земли Русской, и «Державный плотник», повествующий о деяниях Петра Великого, поднявшего Россию до страны-исполина, — как нельзя полнее отражают особенности творчества Мордовцева, называемого певцом народной стихии. Звучание времени в его романах передается полифонизмом речи, мнений, преданий разноплеменных и разносословных героев.