Робинзоны - [9]

Девушка более или менее успокоилась и они направились к лагерю. Ее все еще трясло, ноги подгибались, но это ерунда в сравнении с тем что было еще совсем недавно. А дойти и Дмитрий поможет, ему это ничуть не трудно. Ну, как не трудно, и его родимого потряхивает, а в ногах слабина образовалась, но свою слабость девушке он старается не показывать, что не говори, единственная надежа и опора, так что не подобает.

В лагере он дал ей напиться воды, чтобы испуг вылить. Эх, покрепче бы чего, да только все горячительное осталось в машине Семена. Но ничего, вроде и так пришла в себя. Во всяком случае, румянец на лицо вернулся и дышит уже не взахлеб, руки еще потряхивает, но это нормально. Кстати, нужно бы все прятать. Когда подходили, то Дмитрий заметил, что от машины отбежал какой-то зверек, очень похожий на ласку. Не иначе как принюхивался, что это за диковина в лесу появилась. Эдак понюхают, понюхают, да заявятся с визитом вежливости, припасы уничтожать.

— Ларчик, так он тебя не достал?

— Не. Не успел. Ты вовремя появился.

— Значит так, говорю в последний раз. Захотелось по нужде, далеко не отходи. Да вон, хоть за машину зайди и справляй нужду, я отвернусь.

— Ага. Давай.

— Чего давай.

— Отворачивайся, я и сама теперь дальше пяти метров от тебя не отойду.

— Хм. Ну отвернулся.

— Понимаешь, — вернувшись начала рассказывать она, — я дела свои сделала, заправилась и вдруг чувствую взгляд. Не знаю как объяснить, но вот чувствую, что на меня кто-то смотрит. Оборачиваюсь, а тут эта морда, недалеко, метрах в пятнадцати. Я со страху заорала и пальнула, не помню, кажется даже вверх. Он испугался и бежать. Я ору, а сама перезарядила карабин и ему вслед. Тут он, зараза, как заревет, оборачивается и на меня. Я думать про карабин забыла, ору от страха, как за то дерево забежала и сама не поняла. А потом ты подбежал.

— Ясно. Первым выстрелом ты его напугала, он и побежал, а вторым похоже достала и эту обиду он тебе не спустил. — Оно можно развести бодягу, начать читать нравоучения, но кто знает как бы он себя повет в той ситуации.

— Ага, наверное, — возбужденно проговорила она, — вот если бы до того не сходила бы, то точно обделалась бы.

— От такого любой обделается.

— И ты?

— А я, что железный.

— Но не обделался же.

— А мне за себя бояться было некогда, я за тебя боялся, а когда за других не так страшно, — вот ни капли лжи, истинная правда.

— Слушай. А если он выстрела испугался, то уже слышал такое. Значит, знает, что такое оружие.

— Совсем не обязательно. Если он ничего подобного не слышал, то это его напугает с не меньшей гарантией. Тебя-то он не испугался, значит венец природы, человек у него не вызывает опасений. Хищники вообще стараются обходить людей стороной, если не подранок или уже не попробовали человеченки.

— Так может он из таких?

— Может. Вот только я все одно не помню такого зверя. Я конечно не полиглот, но уж про такую страшилку точно какой-нибудь фильм сбацали, да не один. Это же чистый оборотень.

— Ты тоже заметил?

— Не заметишь тут. Есть-то будем.

— Обязательно. На меня такой жор напал, что быка съем.

— Может оборотня на шампур потащим?

— Да ну его. Во-первых, кто его знает, что у него за мясо, вдруг совсем несъедобное. Во-вторых, может в нем какие бактерии или палочки, для нас смертельные. Видели же косуль и кабанов, так лучше их. Они хоть нам понятные.

— Тоже верно.

Быка там или не быка, но прием пищи не занял много времени. Наскоро перекусили, убедились, что остается еще достаточно, чтобы протянуть и завтрашний день, а потом поли на место преступления. Лариса искренне удивилась такому желанию Дмитрия, мол что нам с его шкурой делать. Но в его планы вовсе не входило сдирать с него шкуру. А вот узнать на будущее куда его подлеца бить, если опять повстречается, очень даже будет полезно.

А ничего так, лес оказывается очень даже богат всякой живностью и падальщиками в том числе. Труп оборотня, как не мудрствуя лукаво решил он окрестить тварюгу, уже успели слегка потратить. Вон какая-то живность разбежалась по кустам. Ладно, не обижайтесь, сейчас разделаю и мне польза, и вам все легче будет.

А она выходит, не так чтобы и особо далеко отошла от лагеря, всего-то метров пятьдесят. Это ему со страху, чуть ни километр почудился. Ладно, одежду долой, не хватало еще замараться. Плавки пожалуй снимать не будем. За дело.

Перво-наперво он попытался прострелить ему лоб, жалко патроны, но ничего не попишешь, придется потратиться. Хм. Ну оглушить должно знатно, а вот стрелять ему в лоб нежелательно, потому как без толку. Вот в висок, можно. Дальше грудь. Ага, это мы сейчас поглядим. Зарядив ружье и отложив его в сторону, он вооружился охотничьим ножом и топором, после чего принялся за дело.

Как выяснилось в грудь бить тварюку очень даже можно, вот только способно ли это остановить ее вопрос. Картечь прошила грудь и поразила легкие, но сильно не углубилась, пуля вошла хорошо и даже прошла рядом с сердцем, проделав изрядную прореху, вот только этот оборотень оказался довольно живучим, с другой стороны он скорее всего все одно издох бы, Лариса это заявила с убежденностью медика. Хотя, какой она медик, так фармацевт, но все одно получше него грешного разбирается в этих вопросах. Вот сверху в холку бить бесполезно, там у него плотные жировые накопления, толщиной в две мужские ладони, это у него что, как у верблюда жировые запасы. Наверное все же степная тварь и здесь случайно появилась. Ага, с брюхом тоже порядок. Кишки так намотало, что любо дорого, точно каюк. Вот только до того, как это случится, он все еще может добраться до своего обидчика. Учтем. Шкура хороша, толстая и крепкая, весь вспрел. Жаль, от нее сейчас никакого толку, засолить не могут по причине отсутствия соли, вернее она есть, но не для таких целей, всего-то одна пачка, дубильного материала тоже нет. Так что, пусть остается. А вот пули и картечь он выковырял, свинец он лишним не будет. Причем не поленился и черепок разрубить, заодно и мозг глянули, ничего так объемчик, не динозавр.