Рижский бальзам на русскую душу - [19]

– Что будешь делать с людьми, живущими в твоем доме?– спросил Михаил.

– Выселю, другого решения не существует.

– Будешь выселять по национальному признаку или предоставишь льготные условия для латышей?

– Попрошу удалиться всех подряд без промедления. Здесь национальность не играет роли и отсутствуют исключения.

– Ты собираешься перебираться из Риги в  родные пенаты?

– Буду приезжать в хутор наездами на выходные дни и в отпуск, передав владения внукам. Главное –  восстановить хозяйство и установить надлежащий порядок.

    Андрис стоял на пригорке, обозревая окрестность. Михаил сидел рядом, не смея нарушить тишину. Ему, голи перекатной, даже не мечталось о возвращении владений. Он просто сидел, смотрел по сторонам, дышал свежим воздухом, думая, выпадет ли удача в следующий приезд вот так же безмятежно посидеть на вершине холма и разрешит ли ему объявившийся новоявленный хозяин бугорка присесть на этом месте?

   Спустя некоторое время, бывшие коллеги встретились вновь в центре Риги возле «Верманского сада». Андрис подкатил на «мерседесе» вплотную к цветочным киоскам. Поседевший подтянутый в элегантном костюме, любующийся собой, он увидел на тротуаре Михаила, выбирающего цветы.

– Ну, здравствуй,– поприветствовал он грозно.– Что ты ходишь по моей улице?

– С каких пор городская улица стала твоей? Ты ее приватизировал?

– На ней расположен мой офис.

  Михаил отложил покупку, посчитав, что цветы могут подождать, и переключился на серьезный разговор со старым знакомым, который успел посидеть за тот промежуток времени, в течение которого они не виделись. Появление седины у Андриса свидетельствовало  о быстротечности времени.

– Labdien, kungs,-сказал Михаил.

– Ты перешел на латышский язык?– с удивлением поинтересовался  Андрис.

– Знаю латышский язык в пределах, достаточных для сдачи экзамена на гражданство.

– Похвально, что стал гражданином страны, в которой живешь,– заключил Андрис, не переходя на латышский язык.  – Теперь ты можешь ответить, на какой улице живешь, что сделал и каковы твои устремления?

– С трудом, но могу.

– Начни говорить. Когда языковый барьер стерт, латыши обычно переходят на русский язык, поскольку не имеет значения, на каком языке ведется разговор.

   Коллеги остановились на тротуаре. Годы знакомства не прошли даром, откладывая отпечаток доверия и участия.

– Как департамент?– спросил Михаил.– Год назад я видел тебя по телевизору. В последнее время тебя не часто показывают на ТВ.

– Департамент создали и быстро сократили, передав его функции органам

самоуправления. Скоропалительные решения не всегда верны.

– Об органах самоуправления у меня смутные представления. Скажу больше: я не согласен со многими принимаемыми Сеймом решениями.

– А кто с ними согласен? Я не согласен тоже.

– Это уже позиция, с которой нельзя мириться. Если ты не доволен существующим порядком и готов к изменениям, выступи с новыми идеями. Тебе, как представителю

титульной нации, открыт путь в высшие органы власти. Мы знаем, что политику делают люди. Скажи, в какой партии состоишь, и я проголосую за твою кандидатуру в Сейм.

– Я состоял в одной партии,– сказал Андрис, намекая на КПСС,– и в другие партии пока не собираюсь. Меня, в принципе, все устраивает.

– Приватизировал свое имение?– спросил Михаил.– Мне очень понравится дом, стоящий на берегу озера. Представляю, как приятно проснуться ранним утром и увидеть через открытое окно солнце, лежащее на глади озера.

– Я приватизировал землю с постройками и выгодно продал имение иностранцу,– с тенью некоторого неудовольствия сказал Андрис.–  На вырученные деньги купил дом в поселке Марупе, граничащим с Ригой. Во дворе построил ангар и теперь, не покидая территорию, торгую трубами и сантехническим оборудованием. Забот хватает. У меня трое внуков. Одного отвези в детский сад, другого встреть из школы, а третьему покажи, как работает подъемник, и прокати на погрузчике  по складу. Расскажи лучше, как твои дела?

– Создал собственную фирму. По-прежнему занимаюсь очистными сооружениями и копаюсь в их реконструкциях. Иногда с трудом правда внедряю собственные разработки. Пока грех жаловаться на отсутствие заказов. Денег, правда, хватает ровно на столько, чтобы выжить и обеспечить семью.

   Беседующие коллеги неспешно подошли к цветочному киоску. Михаил выбрал пять белых роз, а Андрис остановился на замысловатом букете. Распрощавшись, они направились к своим машинам и, посигналив друг другу на прощанье, разъехались, чтобы спустя годы вновь случайно встретиться и дружески поприветствовать друг друга.

РЫБХОЗ

   Деловые переговоры в актовом зале рыболовецкой фирмы завершились. Перед обратной дорогой в Ригу член правления Вилис, являющийся начальником строительного управления, на правах старого приятеля пригласил участвовавшего в совещании Михаила выпить чашечку кофе и обсудить результаты. Их знакомство началось еще во  времена президентства Рональда  Рейгана, когда Вилис заявил, что он, как и американский президент, любит русские пословицы. Из немногих пословиц, произносимых чаще других, выделялась одна: «гусь  свинье – не товарищ», которая сопровождалась оглушительным хохотом. Остальные звучали своеобразно. Вначале произносилась первая часть пословицы и заканчивалась  второй частью, взятой из другой пословицы. В результате получалась околесица. Наиболее часто произносилась «винегретная» пословица: «Тише едешь, не выловишь рыбку из пруда». За ней, дуплетом, следовали две других: «Баба с возу, людей рассмешишь» и «Обжегшись на молоке, полезай в кузов». Чаще, забыв о содержании,  Вилис  нес  несусветную отсебятину, вкладывая  в содержание искаженный смысл. Лучше бы он не занимался шутовством.