Ривермонтский Большой приз - [22]

— Не может быть никаких сомнений, сэр, — ответил спокойно Вэнс, — что ваш племянник был убит. Слишком много данных противоречат версии самоубийства, но было бы нежелательно, а также и не нужно сейчас входить в подробности. Наше расследование только начинается.

— Разве тут будет расследование? — протестующе воскликнул профессор Гарден.

— Разве вы не хотите, чтобы убийца попал в руки правосудия? — холодно ответил Вэнс.

— Да, да, конечно, — невольно ответил профессор. Но глаза его мечтательно устремились в окно, выходившее на реку. — Это все-таки очень прискорбно, — сказал он. — Уверены ли вы, что правы и что вы не создаете ненужного скандала?

— Совершенно уверен, — сказал Вэнс. — Кто бы ни совершил это преступление, он сделал несколько существенных ошибок. Умелость этого убийства проявилась не во всех его фазах. Мне кажется, что какой-то случай вызвал в последние минуты некоторые перемены плана. Кстати, доктор, могу я вас спросить, что вас задержало сегодня днем? Я узнал от вашего сына, что вы обычно возвращаетесь домой по субботам гораздо раньше.

— Конечно, можете, — сказал профессор, но в глазах его выразилась тревога. — Мне нужно было кое-что проверить раньше, чем продолжать свой опыт. И я решил, что это будет самое подходящее время, так как я закрываю лабораторию и отпускаю своих ассистентов по субботам раньше.

— А где вы были, профессор, после того, как вышли из лаборатории, и перед тем, как пришли сюда?

— После того, как я оставил университет около двух, — сказал Гарден, — я отправился в публичную библиотеку и оставался там все время. Ушел только полчаса назад. Оттуда я в экипаже прямо проехал домой.

— Вы пошли в библиотеку один? — спросил Вэнс.

— Ну разумеется, я пошел один, — ответил профессор. Я не беру с собой ассистентов, когда мне нужна какая-нибудь справка. Но какой смысл этого допроса — значит ли это, что от меня требуют алиби?

— Дорогой мой доктор, — сказал Вэнс успокаивающе. — В вашем доме произошло серьезное преступление, и нам существенно знать, где находились все лица, так или иначе имеющие отношение к этому печальному делу.

— Я вас понимаю, — сказал профессор Гарден. Он встал с кресла и подошел к окну, глядя на низкие лиловые холмы по ту сторону реки, на которые ложились первые тени вечера.

— Я рад, что вы понимаете наши затруднения, — сказал Вэнс, — и я думаю, что вы проявите такое же понимание если я расспрошу, какие отношения были между вами и вашим племянником.

Профессор медленно повернулся.

— Мы были очень близки, — сказал он без всякого колебания. — И моя жена, и я смотрели на Вуда почти как на родного сына, с тех пор как его родители умерли. Он не был сильной личностью и нуждался в духовной и материальной поддержке. Может быть, из-за этой его природной слабости мы относились к нему мягче, чем к нашему собственному сыну. Флойд но сравнению с Вудом — энергичный и упрямый человек, способный сам о себе заботиться.

— В таком случае, — сказал Вэнс, я полагаю, что вы и миссис Гарден позаботились о Свифте в своем завещании?

— Это верно, — сказал Гарден. — Мы действительно уделили в нем ему в нашему сыну равные доли.

— А есть у вашего сына какой-нибудь собственный доход? — спросил Вэнс.

— Никакого, — ответил профессор — Он по временам зарабатывал немного денег на разных предприятиях, связанных со спортом, но он совершенно зависит от тех денег, которые жена моя и я даем ему. Мы назначили ему большую сумму — может быть, скажут, что слишком большую. Но я не вижу, почему не побаловать мальчика. Он не виноват, что у него нет склонности к профессиональной карьере и никакого нюха для деловой жизни. Миссис Гарден и я получили наши деньги в наследство, и, хотя я всегда жалел, что у Флойда нет никаких серьезных интересов, я никогда не имел склонности лишать его тех вещей, в которых он, по-видимому, видит свое счастье.

— Это очень либеральное отношение, доктор, — сказал Вэнс, — особенно со стороны человека, который всецело отдается таким серьезным занятиям. А как насчет Свифта, был у него собственный доход?

— Его отец оставил ему довольно значительную сумму, — объяснил профессор. — Но я думаю, что он растратил или проиграл ее почти целиком.

— Еще один вопрос, — сказал Вэнс, — насчет того же завещания. — Знали ли о нем ваш сын и ваш племянник?

— Не могу вам сказать. Очень возможно, что знали. Ни миссис Гарден, ни я никогда не считали это тайной. Но какое отношение все это имеет к нынешнему ужасному положению?

— У меня нет самого отдаленного представления, — откровенно признался Вэнс. — Я только ощупью иду в темноте, надеясь увидеть луч света.

В эту минуту из коридора появился детектив Хеннесси.

— Там пришел тип из телефонной компании, сержант, — говорит, он должен починить звонок. Он пробовал внизу и говорит, что там все в порядке. Тогда лакей сказал ему, что, наверное, что-нибудь испорчено наверху. Но я хотел вас спросить, раньше чем послать его наверх.

Хис пожал плечами и вопросительно поглядел на Вэнса.

— Отлично, Хеннесси, — сказал Вэнс, — позовите его наверх.

Хеннесси кивнул головой и удалился.

— Знаете, Маркхэм, — сказал Вэнс, — хотел бы я, чтобы этот проклятый звонок не портился как раз сегодня. Я терпеть не могу совпадений.