Ритуалы плавания - [37]

И как же он поведет себя дальше? Как повел себя я, когда Саммерс взвалил на меня мою порцию ответственности за происходящее? Мысленно я нарисовал себе пару сцен для нашего плавучего театра. Вот, к примеру, Андерсон спускается со шканцев и прогулочным шагом направляется в пассажирский коридор, делая вид, что Колли ему совершенно не интересен. Останавливается и проверяет свои собственные правила, написанные твердой и уверенной рукой. И наконец, дождавшись, пока коридор опустеет… Нет, так не годится, кто-то ведь должен его увидеть, чтобы я смог внести запись в дневник!.. Быстрым шагом проходит по коридору, ныряет в каюту, где лежит Колли, закрывает дверь, садится на койку, и они болтают до тех пор, пока не становятся лучшими друзьями. Не удивлюсь, если Андерсону приходилось беседовать с самим архиепископом, а то и с королем! Такое знакомство наверняка поднимет Колли с постели. Капитан может признаться, что год-два назад он и сам попал в подобную передрягу — во что я, честно говоря, не верю. Да и вообще все это — сплошная выдумка. Не в характере Андерсона так себя вести. Скорее… скорее, он мог бы немного взбодрить Колли, объяснив, что грубость — всего лишь профессиональная капитанская привычка. Еще вероятней, спустится лишь для того, чтобы своими глазами узреть, как Колли ничком лежит на койке, равнодушный к дружеским приветствиям. А скорее всего и спускаться-то не станет. Кто я такой, чтобы залезать в дебри его души, препарировать ее и по результатам этой хирургической операции объявлять, куда ведет извилистый путь капитанской немилости? Я сидел перед открытым дневником, ругая себя за попытки сыграть в политика и повлиять на этого непростого человека. Приходится признать, что мои познания об истоках человеческих поступков все еще несовершенны. И незаурядный ум им пока плохой помощник. Здесь нужно что-то еще, нужно накопить некий опыт, прежде чем пытаться действовать в таких сложных и запутанных обстоятельствах.

А после, после — наверное, вы уже догадались? Я все — таки спас положение! Андерсон спустился! Прошел у меня на глазах, будто по мановению волшебной палочки! Ну разве я не чародей? По крайней мере помощник чародея! Сказал, что капитан спустится — и он спустился! Через зарешеченное окошко я видел, как Андерсон, мрачный и угрюмый, остановился посреди коридора, осматривая одну каюту задругой. Я едва успел отпрянуть от глазка, испугавшись, что подобный раскаленному углю взгляд испепелит меня на месте. Когда я осмелился выглянуть снова — мне определенно казалось, что если капитан меня заметит, мне не поздоровится! — Андерсон уже отвернулся. Постоял у каюты Колли, глядя на дверь, и я заметил, как одна рука, сжатая в кулак, раздраженно колотит по ладони другой. Затем огляделся по сторонам. Да будь я проклят, если войду! — как бы вопило каждое движение. Андерсон прошагал к трапу и скрылся из глаз. Через несколько секунд по палубе над моей головой простучали его шаги.

Победа, но какая-то несерьезная, как полагаете? Да, я сказал, что капитан спустится — он и спустился. Но не нашел в себе ни доброты, ни вежливости, чтобы, согласно моим мечтам, утешить бедного Колли. Чем сильнее он давит в себе желчь, тем выше она поднимается. У меня, однако, появилась некоторая уверенность в своих силах. Теперь, когда Андерсон знает о существовании дневника, он не сможет спать спокойно. Как от занозы под ногтем. Наверняка спустится снова…

БЕТА

Ошибка, Тальбот! Затверди еще один урок, мой мальчик! Ты наступаешь на одни и те же грабли. Никогда больше не позволяй себе расслабиться, самонадеянно созерцая результаты первоначального успеха. Капитан Андерсон так больше и не спустился в наш коридор. Он прислал гонца. Я как раз писал про занозу под ногтем, когда в дверь постучали, и на пороге возник не кто иной, как мистер Саммерс! Я пригласил его войти, посыпал песком страницу — не очень аккуратно, как вы могли заметить, — закрыл дневник и запер его в ящик, встал и предложил Саммерсу стул. Тот отказался, уселся на краешек койки, положил рядом треуголку и задумчиво посмотрел на дневник.

— Запираете, значит!

Я ничего не ответил, только с легкой улыбкой посмотрел ему в глаза. Он кивнул, будто бы все понял, и мне показалось — так оно и было.

— Мистер Тальбот, так больше продолжаться не может!

— Вы имеете в виду мои записи?

Он только отмахнулся.

— Я заглядывал к нему по приказу капитана.

— К пастору? Я и сам к нему заходил. Помните? Мы ведь с вами договорились.

— Он на грани помешательства.

— И все из-за того, что хватил лишку?! Неужто никаких изменений?

— Филлипс клянется, что Колли за три дня ни разу не шевельнулся.

В ответ я выругался — боюсь, чересчур энергично. Впрочем, Саммерс не обратил на это внимания.

— Повторяю: он вот-вот сойдет с ума.

— Похоже, вы правы.

— Я делаю все, что могу, и вы должны мне помочь.

— Я?

— Да. Разумеется, приказывать вам Андерсон не имеет права, но он велел попросить у вас помощи и следовать вашим советам.

— Надо же! Нет, капитан мне льстит! Знаете, Саммерс, я сам подумывал о том, чтобы попрактиковаться в искусстве дипломатии, но не ожидал обнаружить себя в качестве ее объекта.