Ритуальное убийство на Ланжероновской, 26 - [55]

 - Может на сегодня достаточно. Продолжим в другой раз, - раздались голоса собравшихся.

 - Хорошо. Продолжим потом. Там ещё много интересного - борьба греков с турками, грязь в Одессе, - закрывая книгу, сказал Илья.

 - Грязи и сейчас по городу хватает.

 - Они имеют в виду грязь людскую? – не унимался Хаим.

 - Ты не представляешь о какой грязи идёт речь. Расходимся. До встречи, - попытался закончить встречу с друзьями Илья.

 - Я думаю, что следовало бы поговорить об отце Ильи, - вставил Михаил.

 - А что говорить, когда этим занимается известный адвокат, - ответил Сенька.

 - Ну и что, что занимается. Господин Маковский сидит и сидит в кутузке. Нужно делать, а не говорить и ждать, – возмущенно отпарировал Миша.

 - Делать-то что? – заговорили сразу несколько гимназистов.

 - Выступить с протестом про незаконный арест, устроить демонстрацию в защиту Маковского, вызволить силой, наконец, его из заключения, - в запальчивости, распаляясь, замахал руками и заорал Михаил.

 - Давай, давай. Стань бомбистом, запишись в это длинное непонятное название, РеСеДеРеПе, - мало тебе революционеров шатается по этапам и тюрьмам. И что? А ничего. Поднялся шум, галдели все. Никто никого не слушал. Кто, размахивая руками, рубил воздух, кто вскакивая на стул, начинал произносить пространные речи.

 - Тихо, - громким голосом оповестил Илья, - хватит, накричались. До встречи.

 - Предлагаю, чтобы Штиглиц рассказал нам про катакомбы одесские, их достоинства и недостатки.

 - Хорошо. Расскажу, - согласился Штиглиц, - только в следующий раз. Хватит на сегодня.

    И все тихо разошлись по домам.

   Прошло несколько дней и гимназисты вновь собрались у Ильи дома. Им нравился этот уютный хороший дом. При их сборищах всех угощали вкусным печеньем, хорошим чаем, а то и кофе со сливками.

 - Давай, Штиглиц, начинай про катакомбы, - попросили друзья, рассаживаясь по диванам и креслам.

 - Господа. Я и катакомбы – почти родственники.

    Родился я на улице, которая с внешней стороны от города идет сразу же за Старопортофранковской. Когда-то эта улица окружала город, как теперь называют, Свободной Экономической  Зоной, по  старому «Порто-франко». Улица называлась Внешней. По всей Внешней, почти в каждом доме был вход в катакомбы. Они служили беспошлинной связью между старой Одессой, окруженной рвом-балкой, освобожденной царским указом Александра 1 от пошлины на ввозимые товары и остальной Россией с её Малороссией, Новороссией и бескрайней российской землей. По катакомбам переносили в мешках, тюках и просто в связках «колониальные товары» - ваниль, корицу, лавровый лист, имбирь, ром в пузатых бутылках, кофе и масло какао. В катакомбах до сих пор хранится устойчивый запах пряностей, он прочно впитался в пористые ноздреватые стены ракушечника или, попросту, по-одесски, ракушняка. И в нашем доме был ход в катакомбы.

 - Ты так красиво рассказываешь эти сказки, а сам бывал там? – обратились к нему гимназисты.

  - Я как-то, ещё в детстве, полез в катакомбы, вернее, не столько полез, сколько просто провалился в прогнившую дверь, ведущую в катакомбы, где не на долго заблудился.

    После чего дверь в катакомбы заделали намертво. Её заложили камнями в несколько рядов на цементе, наглухо. Но интерес к неведомому у меня продолжался. Я стал изучать историю и всё, что можно было узнать про тайны одесских катакомб.                                                                                          

    Привыкли думать, что знакомы с катакомбами, с тишиной. Увы, это не та тишина... Наверху спят давно. Притих ночной город. Изредка пройдёт ночной трамвай, проедет запоздалый извозчик и снова дремлют улицы. А здесь, глубоко под землей, всегда тихо. Всегда. Днем и ночью. Но тишина эта густая, сверлящая мозг слуховыми галлюцинациями. Лишь  нечасто  нарушает  её глухой рокот рухнувшей в дальнем проходе кровля или забутовка. Да срывающиеся с потолка кое-где капли воды. К такой тишине невозможно привыкнуть. Она будто наполняет тебя всего, колокольным  звоном  бьет  в  барабанные перепонки, мешает думать.

 - Прямо поэт. Стихи льются из его медовых уст, как водопад, - пытался в очередной раз схохмить Хаим Зарудный.

 - Прекрати хохмить без устали, - завопили гимназисты.                                                                                              

 - Так я продолжу. Занимайся серьезно такими вещами и ты станешь поэтом, - отпарировал Штиглиц.                                     

 - Несмотря на возраст, катакомбы крепко хранят свои тайны. Район этот интересен со всех точек зрения. Здесь есть затопленные выработки, есть сухие, есть сильно заваленные, где можно продвигаться только ползком, есть отлично сохранившиеся галереи высотой в три и даже пять метров. Попадаются в этом районе и двухъярусные выработки. Нижний, правда, подтоплен водой, верхний - сухой. Однако поражают размеры лабиринта. Он гигантский. Идешь, идешь и конца ему ни края нет... И все же как бы грандиозно, таинственно, маняще не выглядели одесские катакомбы, они не единственный "хозяин" под нашей землей. Своей славой им приходится делиться с намного более старшим "поселенцем" этого региона – естественными карстовыми пещерами. Почти во все из них вход открыт только со стороны подземных выработок. Сегодня таких полостей известно более семидесяти. В некоторых найдены палеонтологические останки, позволяющие ученым выдвигать интересные гипотезы по истории и животному миру далеких столетий. Самые значительные пещеры - "Новороссийская" и "Натальина" - имеют протяженность свыше километра. Знаменита своими подарками науке и "Заповедная", открытая в свое время исследователем и большим знатоком катакомб Тимофеем Грицаем. Сейчас в силу известных причин "Заповедная" законсервирована. Благодаря  её открытию обнаружены кости сорока четырех видов животных. Причем два из них определены уже в палеонтологическом музее Университета через тридцать лет после их находки. Это ископаемые - гиена-кошка, не имеющая  сегодня  аналогов, и  один из видов саблезубого тигра. Всего же в пещерах обнаружено до пятидесяти тысяч костей. Этот палеонтологический некрополь и по содержанию, и по возрастному  интервалу считается уникальным во всей Евразии.