Ритуал первый: Образ зверя - [27]

Совершенно неожиданно и бесшумно появился Глэм — будто это пространство скользило мимо него, а не он двигался в пространстве. Он вручил Игеску плотный маниловый конверт. Чайлд внимательно смотрел, как Игеску медленно достает из конверта фотографию; потом он вдруг заметил, что Глэм исчез так же бесшумно и незаметно, как и появился.

Снимок был сделан в середине дня с расстояния футов сорок. Свет, струившийся из окна, освещал все до последней детали. Долорес дель Осоройо покидала комнату, причем, как и положено человеку, — через дверь. Сквозь ее тело смутно просвечивали край дверного косяка и часть стула. Полуобернувшись, она смотрела в камеру с той же улыбкой, с какой глядела с картины.

— Я попрошу вас вернуть мне эту фотографию, — сказал барон.

ГЛАВА 10

— Как вы и говорили, эта фотография ничего не доказывает, — сказал Чайлд. Он посмотрел на свои часы: прошло уже полчаса из отведенного ему времени, и он уже открыл рот, чтобы спросить об автомобильной аварии и загадочном оживлении барона, как в комнату вошла Магда Холиани.

Она была высокой, худой, плоскогрудой женщиной лет около тридцати, с красивыми, хотя и неправильными чертами лица и густыми пепельными волосами. Судя по ее походке, можно было подумать, что в ее теле совсем нет костей. Под высокими скулами кривился узкий рот. Было в ней что-то от рептилии, точнее, змеи. В этом сходстве не было ничего отталкивающего: в конце концов, многие змеи красивы.

Глаза Магды Холиани были настолько светлыми, что сначала могли бы показаться бесцветными, но, приглядевшись, он понял, что они светло-светло-серые. Ее кожа отличалась такой белизной, что, казалось, она избегает не только солнца, но и дневного света. Однако в этой белой коже не было ни малейшего изъяна. На лице не было ни следа косметики. Ее губы выглядели бы бледными, если бы она стояла рядом с женщиной с подкрашенными губами, но на фоне ее белой кожи они казались темными и яркими. Одета Магда была в черное облегающее платье с глубоким разрезом на боку и открытой спиной. На ней были черные нейлоновые чулки и черные туфли на высоком каблуке.

После того как барон ее представил, Магда села, до середины бедра открыв стройные ноги.

Секретарша тут же взяла на себя разговор, полностью заменив Игеску, который, казалось, погрузился в созерцание дыма от своей сигары.

Чайлд попытался придерживаться стиля интервью, но на все его вопросы она отвечала кратко и сухо, а ответив, тут же сама задавала Чайлду вопросы о его работе и о нем самом. У него появилось ощущение, что это у него берут интервью.

Детектив потерял надежду что-нибудь выяснить, он даже не мог решить для себя, есть здесь что-нибудь стоящее или нет. Конечно, обитатели дома вели себя довольно странно, но это ничего не значило, особенно в Южной Калифорнии.

Незаметно появился Глэм и занялся тем, что стал убирать со стола пепельницы с окурками и наполнять бокалы. При этом он не сводил с женщины глаз. Один раз он даже дотронулся до нее, отчего она вскинула голову и обожгла его гневным взглядом. Игеску видел, что Чайлд это заметил, но только усмехнулся.

В конце беседы Чайлд, проигнорировав очередной вопрос Магды, попросил барона прокомментировать получившее столь широкую известность «происшествие с вампиром». Собственно, ради этого он сюда и приехал. Он заранее пообещал, что его статья, если только он наберет для нее достаточно материала, будет, по возможности, деликатной.

— Честно говоря, мистер Уилстон, я согласился на это интервью только ради того, чтобы раз и навсегда пресечь распространяемые обо мне слухи. Я веду уединенный образ жизни. Я богат, но я поручил вести все мои дела доверенным людям и живу в свое удовольствие. Вы видели мою библиотеку, она весьма обширна, и в ней немало раритетов. У меня широкий круг интересов, я очень много и на многих языках читаю. Десяток полок в библиотеке заполнены книгами, посвященными драгоценным камням: это мое хобби. Но в моей библиотеке также, как вы, наверное, заметили, много книг, посвященных колдовству, черной магии, вампирам, ликантропии и так далее. Я интересуюсь и этим, но не потому, что я вампир. — Он усмехнулся поверх сигары. — Эта тематика не интересовала меня до того несчастного случая, которому я обязан вашим визитом. Я решил, что, раз уж меня обвиняют в вампиризме, мне следует побольше узнать о нем. Я кое-что и раньше знал об этом, я ведь родом из Прикарпатья, где простые люди верят больше в чертей и вампиров, чем в Бога. Но мои учителя никогда не обучали меня местному фольклору, а у меня не было близких знакомых в среде неаристократов.

Я решил дать вам интервью, чтобы раз и навсегда покончить с этой чепухой. И чтобы переключить интерес с моей персоны на действительно сверхъестественный феномен. Я не возражаю, чтобы вы опубликовали фотографию призрака Долорес дель Осоройо. Я изменил свое решение относительно фотографий, Магда вышлет необходимые для вашей статьи снимки. На них сфотографированы некоторые комнаты в доме с присутствующим в них призраком. Я сделаю это при условии, что в вашей статье вы ясно дадите понять читателям, что я обычный человек, любящий уединение. Попутно вы можете описать эту историю с привидением, как вам только заблагорассудится. Но вы должны также ясно дать понять, что больше никаких интервью не будет и что я не потерплю у себя никаких любопытствующих, мистиков и журналистов. Договорились?