Ритуал - [45]

Потом он заварил чай и на маленьком подносе вынес чайничек и чашки в гостиную.

Лена, оказывается, решилась включить лэптоп и перекапывала один за другим снимки волков, пристально рассматривая задние планы, увеличивая изображения и снова их уменьшая. С благодарностью взяв чашку, биолог стала греть о нее руки.

— Я… я, наверное, с ума сошла. Погиб мой коллега, я понятия не имею почему, но вместо того, чтобы пойти в полицию, только препятствую следствию. Я еду с совершенно незнакомым человеком, который хотя и спас мне жизнь, но, очевидно, верит в оборотней, в какую-то хижину в глуши. — Она осторожно отпила чай. — Странный, очень странный день, Эрик. Но чай, — добавила она с кривой улыбкой, — вкусный. — Она прищурилась от горячего пара.

Эрик сел напротив.

— Поверьте, для меня он, по меньшей мере, столь же необычен, как и для вас.

— И почему я вам не верю? — Лена демонстративно осмотрела гостиную. — Вы ездите на дорогом автомобиле, на заднем сиденье у вас огнестрельное оружие, вы чертовски хорошо знаете Петербург и не боитесь неприятностей с полицией. Вы что, супергерой? — Темно-зеленые глаза поймали его взгляд. — Иными словами, вы за хороших или за плохих?

— Я Эрик. — Если еще хотя бы две секунды посмотрит ей в лицо, обязательно ее поцелует. — Покажите мне фотографии. Может, я что-нибудь обнаружу.

Такой он выбрал способ бегства от зарождающейся приязни, выходившей за рамки инстинктивной жажды секса. Взяв папку с фотографиями, он стал молча просматривать снимки, однако заметил, что Лена за ним наблюдает.

— Как люди начинают верить в оборотней? — неожиданно спросила она. — Вы слишком много смотрели фильмов ужасов?

— За каждой легендой кроется доля правды.

— Значит, вы и вампиров считаете реальными?

— Пока ни одного не встречал.

— А оборотней встречали?

— Не одного, — сказал он и, выпив чай, мысленно добавил: «А десятки». — Что привлекает вас в волках, Лена?

Его рука потянулась за следующей папкой, надпись на которой «Пливицы» не вызвала у него интереса к ее содержимому. Хорватия находилась почти в двух тысячах километров отсюда. Эрик бросил ее назад на стол. Вопросом о профессии он ловко отвлек Лену от скользкой темы.

— Волки сопровождают меня с тех пор, как я научилась ходить. Отец их изучал и много ездил со мной по Америке. Я разделяла его страсть, но меня больше тянуло в Россию. Здесь гораздо меньше делается для их защиты, и я стараюсь это изменить. Знаете, волки… — она замолчала, подыскивая слова. — Это трудно объяснить. Их повадки, социальная структура внутри стаи, хитрость осторожных зверей, — восхищенно продолжала она. — И их все еще считают убийцами и пожирателями овец.

Только Эрик хотел что-то возразить, как заметил краешек фотографии, торчавшей из папки «Пливицы». Когда он небрежно бросил папку на стол, снимок выскользнул, и на нем теперь ясно были видны маленькие острые уши и рыжевато-бурый мех.

— Будь я проклят! — прошептал Эрик, подаваясь вперед, и открыл папку.

На него смотрела бестия.

Она сгорбилась, стоя в три четверти к камере в подлеске над растерзанным кабаненком, и как раз подняла длинную окровавленную морду от разорванного живота своей добычи. Светящиеся красным глаза смотрели прямо в объектив. Не оставалось сомнений в том, что Надольный нашел тварь, которую больше всех прочих оборотней искали Эрик и его отец.

Заметив его волнение, Лена тоже посмотрела на снимок и даже охнула от неожиданности.

— А это еще что? — Она забрала у него фотографию. — Ничего подобного я в жизни не видела, — неуверенно и испуганно сказала она некоторое время спустя и перевернула карточку. — Десятое июля две тысячи четвертого, западный берег озера Козьяк, — прочла она пометку. — Это в Пливицком заповеднике в Хорватии. Очень красивые места.

Но Эрику это фото показало происходящее в совершенно новом свете.

— Насколько хорошо вы знали Надельного?

— Он был хорошим знакомым моего отца, часто у нас гостил и…

— Он странно вел себя в Санкт-Петербурге?

— Странно? — Лена наморщила лоб. — Что это за вопрос? Его убили, и это…

— Вот именно, Лена, — прервал Эрик. — Его убили. — Он указал на фотографию. — Из-за вот этого.

Она растерянно посмотрела на него.

— Не понимаю, какая тут связь.

Он открыл рот, чтобы объяснить то, чего не рассказывал до нее ни одному человеку. Дело было в ее зеленых глазах, в ее лице, в ее запахе, и потому он поведал больше, чем следовало:

— За тварью, которую сфотографировал ваш знакомый, моя семья охотится уже целую вечность.

Лена недоверчиво рассмеялась.

— Вы снова о своем вервольфе?

— Да, Лена. Я в здравом уме, и поверьте мне, оборотни действительно существуют. Я называю их оборотнями, потому что они…

Лена расхохоталась.

— Простите, Эрик, но это просто курам на смех.

— Тогда вы объясните мне, что за волк тут изображен, — кивнув на фотографию, потребовал он. — Назовите, какого он вида?

— Это… — Ее глаза скользнули по фотографии.

Не успела она ответить, как он продолжил:

— И горящие глаза? Только не говорите, что это отблеск объектива.

— Вспышка…

— Фотография природы со вспышкой? И надо думать, его камера при каждом нажатии на кнопку издает «пинг», чтобы звери считали, будто умерли, и замирали. — Он придвинулся к ней ближе, вдохнул ее аромат: пот, развеявшийся дезодорант и остатки запаха волка от куртки. — Вы видите перед собой оборотня, Лена, — мрачно и с раскатом почти волчьего рыка произнес он. — Гибрид, объединивший в себе качества различных оборотней и убивающий с большей жестокостью, чем все прочие.