Ритка - [35]
— Что будем пить, мадам? Бургундское или а ля рюс?
— Болван, — сумрачно усмехнулся Андрей. — Конечно, портвейн. Не будет же она хлестать водку.
— А я выпью! — вызывающе посмотрела ему в лицо Аида. — А ля рюс. С томатным соком. Так будет пикантнее.
И расхохоталась на всю комнату. Ритка позавидовала ее непринужденности. Ей, Ритке, не хотелось пить ничего. Тепло было и так. Зачем обязательно пить? Вот чаю с сыром — другое дело!
Однако как раз чаю-то и не оказалось. Парни забыли купить заварки. Андрей посоветовал налить в чашку с кипятком портвейна. С вином пить кипяток было действительно вкуснее, и Ритка выпила две чашки, запивая черствый, будто пластмассовый сыр. Ритка ела его без хлеба.
К селедке не прикоснулась. Она даже запаха этой рыбы не выносила. Наверное, из-за отца. От него всегда несло водочным перегаром и селедкой с луком.
От кипятка с портвейном по телу разлилась горячая истома, и Ритка спросила себя с удивлением: с чего это она вдруг расхандрилась? Нс понравилось поведение Андрея? Опять эти бутылки? Так ведь парни же! Они не могут без этого! А вот Катин отец может. И другие люди. Им и без выпивки интересно… Ну вот, опять она! Все ей не так! И эта Аида… Она просто веселая открытая девчонка… Поинтересовалась у нее, чтобы заговорить:
— Это ваша квартира?
— Моя? — Аида расхохоталась, показывая длинные, очень белые и ровные зубы. — Моя! Ох-хо-хо-хо!
Андрей недовольно повел на нее темной густой бровью. И тут, как всегда, вмешался Валерка:
— Это квартира моей двоюродной бабушки. Как двоюродной? Ну, эта бабушка сестра моей мамы. Вот именно…
Тут уж расхохоталась и Ритка: так искренне это получилось у Валерки. Повеселел и стал прежним, предупредительным и ласковым, и Андрей. Все подсовывал Ритке конфеты, хотя Ритке их и не хотелось. Они были несвежие, твердые и пахли пылью.
Потом Андреи вынул откуда-то колоду карт. Сдвинули недоеденное на край стола. Сделать это было нетрудно: посуды почти не было. И сыр, и колбаса, и хлеб были разложены на бумаге, только отварную картошку поставили в миске.
Всех очень удивило, что Ритка не имеет даже никакого представления о том, как играют в карты. То есть, она это, конечно, не раз видела, но сама никогда не брала карты в руки. Оживленно загалдели и решили научить ее играть в подкидного.
Вначале Ритке показалось интересно, тем более что Андрей объяснял очень терпеливо, но поняла она довольно быстро, и тогда интерес сразу пропал. Неужели можно сидеть за картами часами?
Когда она в третий раз спросила у Андрея, который час, он поднялся.
— Пора и по домам. Рите добираться далеко.
— А мне неохота, — заявила вдруг Аида. Ее неяркое продолговатое лицо с довольно приятными конопатинками на переносице почему-то не разгорелось, а еще больше побледнело от духоты, краска на губах расползлась. — Тащиться по морозу! Постель тут есть, — она ткнула кулаком в матрац под собой. — А вы ступайте по домам к…
Тут Андрея взорвало, даже побелел от бешенства.
— Ну, ты! Попридержи язык. — Он подал Ритке пальто, подождал, пока она застегнется.
Валерка тоже уже натянул куртку и нерешительно взялся за гитару.
— Оставить ее здесь, что ли?
— Не знаю, чего ты с ней таскаешься! — отозвался Андрей и показал кивком головы в сторону Аиды: она демонстративно растянулась на кушетке, высоко показывая круглые коленки. — Мы пошли, поздно уже. Уговори эту дурочку… Ключ положишь на место.
Валерка вяло согласился, кивком.
На воздухе у Ритки сразу перестала болеть голова. Когда вышли за ворота, спросила:
— А если он ее не уговорит? Она же пьяная.
— Ну, если он ее не уговорит, так она это сделает, — как-то двусмысленно усмехнулся Андрей и торопливо добавил:
— Наша это, из нашего цеха. Говорил Валерке: «Чего ты ее тащишь?» У него же девушка есть. В техникуме учится. В вечернем. У нее как раз сегодня занятия. Ну Валерка и пригласил эту, для компании. Не понравилась тебе?
— Нет, ничего, — Ритка наступила в темноте на что-то, кажется, на камень и чуть не упала.
Андрей поддержал ее за плечи да так и не выпустил. Продолжал:
— Мне и самому не очень-то по душе эта конура, карты. То ли дело летом! Вот, подожди, потеплеет… У одного моего корешка «Волга» своя. Он уж нас покатает! Купаться можно будет на пляж сходить. Да что говорить! Лето есть лето.
— И сейчас можно, — Ритка представила себе нарисованную Андреем картину и осмелела, — сейчас, говорю, на лыжах можно. Такой снег! И еще куда-нибудь. В театр, например.
— Да, в театр! — Андрей оживился. — У нас коллективный выход намечается. Какой-то ансамбль приезжает. Молодежный. Ну, и у нас билеты заказали. Завтра же выясню… Сходим, если удастся.
В театре Ритка была два раза. С классом. Тогда многие пришли в формах. А что она наденет теперь? Опять просить у Кати кофточку? Ну, нет!
А Андрей продолжал:
— Так вот и придется пока коротать время: в театрах, в кино. Получу зарплату, в ресторан сходим. Дорого. Ну, что гы, девочка! — от этих слов и нежности, с какой Андреи произнес их, у Ритки к горлу подкатил клубок. Еще никто никогда не говорил с ней так. Ткнулась лицом ему в грудь. Андрей бережно обнял за плечи. — Разве мне для тебя чего-нибудь жалко? Лишь бы тебе было хорошо… Мне нравится, понимаешь, доставляет удовольствие дарить тебе радость.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.