Рисунок шрамами - [82]

Ужин на двоих. Как мило.

- Поставь на стол.

Не отправить ли голема за Янисом? Не знаю, где теперь он, дорогу в подвал он смог бы проделать за это время раза три. Что он делает? С кем?

А в ушах дрожащий, истекающий страхом голос Рондо: «Не надо, брат», - голос, своей беспомощностью затрагивающий самые потаенные детские страхи. Гнилые шевелящиеся мертвецы. Чья-то обтянутая сухой кожей рука, тянущаяся из-под кровати. Следы крови на полу.

Тот, кто видит страх, говорит так, как Рондо.

На секунду я его даже пожалела… всего на секунду. Стоило представить, что бы меня ждало, не существуй на свете некроманта, как жалость немедленно уступила место ужасу. Тогда кошмары видела бы я… недолго. Пока бы не умерла.

Янис пришёл неслышно, проплыл плотной тенью вдоль стены, беззвучно положил руку мне на плечо, и моё тело будто обмякло, расслабилось, превратилось в набитый тряпками мешок.

- Тише…

Он подхватил меня на руки и отнёс в комнату. Голова гудела, глаза слипались, руки и ноги были тяжелыми и болтались, как привязанный верёвками к телеге груз.

- Спи. Я тоже сейчас лягу. Утром мы уйдем из замка, а на путешествие потребуется много сил.

- Ты не оставишь меня здесь? – с трудом спросила я сквозь подступающий сон. – Обещай.

- Ни за что не оставлю, - его губы прикоснулись к моему лбу. – Спи спокойно, обещаю. Обещаю всё, что пожелаешь. Спи спокойно, я сейчас тоже лягу.

- Только поешь вначале, - попросила я, закрыла глаза и заснула.

Глава 19

Никаких ранних побудок не было – я проснулась сама.

Янис шуршал одеждой, когда одевался. Видимо, именно эти звуки меня разбудили.

- Нам пора? – всполошилась я, садясь в кровати и приглаживая всклокоченные волосы. Кстати, постельное белье пахло затхлым, видимо, давно не меняли. Потому что хозяин некромант или потому что скоро он уезжает – чего менять, если через день нужно будет менять снова?

Надо же, нашла о чём думать!

Просто я не привыкла просыпаться вот так, рядом с мужчиной (то, что случилось под завалом, не считается, там всё происходило как в тумане, сейчас уже толком и не верится в реальность тех дней, когда вспоминаю, чем они были заполнены. Будто не со мной).

- Да, пора завтракать.

- Хорошо. Не знаю только, что мне надеть, я вчера не подумала… в общем, из вещей у меня только эта ночная рубашка.

Янис тяжело вздохнул, не оборачиваясь.

- Лили… я расспросил служанок, твои вещи выбросили. Все. Мне жаль.

Выбросили вещи? Все?! Мои красивые яркие полосатые платья? Мои удобные штаны? Мои ботинки для прогулок по лесу?

- Все до единой? – ужаснулась я. Оказывается, привычные вещи, пусть ты их последние месяцы и не надевала, терять практически так же тяжело, как оставшихся далеко друзей.

- Да. Чтобы не заставляли смотреть в прошлое, ведь некрогерке не нужно оборачиваться, нужно просто смотреть вперёд. Выбросили даже мелочи и безделушки.

Значит, и мой поясной кошелек из кожи, вместе со всеми игрушками и полезными для прослушки мелочами. И подаренные братом и отцом побрякушки, не имеющие особой ценности в денежном эквиваленте, но словно излучающие тепло каждый раз, стоило их взять в руки.

Просто трагедия какая-то…

- Сейчас тебе принесут одежду. По дороге добудем другую, если захочешь. Смею надеяться, захочешь, потому что даже у некрогеров существуют вещи, которые наверняка тебе понравятся, если получше присмотришься.

Звучало почти игриво.

- Хорошо.

Одежда ладно, но выбросить все мелочи, привезённые из дому именно для того, чтобы помнить, как хорошо мне там жилось? Чтобы вообще помнить – нечто хорошее вообще существует?

Как по-некрогерски!

Пока пришлось замотаться в один из пледов, жёлто-коричневый. Такими темпами вскоре я вообще забуду, как ходить по-другому, без волочащейся за мной ткани, которую нужно всё время придерживать за ворот руками.

Я выбралась из спальни в зал и стала бродить кругами. Где одежда-то?

Шаги раздались как раз, когда я потеряла терпение и от скуки рассматривала рабочий стол Яниса, сейчас на удивление пустой. Что-то было в этом зрелище болезненное – ровная столешница, выскобленная до серого цвета и покрытая царапинами и остатками несводимых пятен. А всё вокруг окутывает запах химии, маскирующий другой… более страшный.

Я поплотнее завернулась в покрывало, поворачиваясь ко входу, где уже стоял Янис.

В зал вошла Мила. На её согнутой руке висела одежда тёмного цвета, лицо бледное, но столько силы в сомкнутых губах, что и стена подвинется, уступая дорогу.

Янис побледнел и остался стоять на месте.

- Что ты так смотришь? Моё лицо кажется тебе знакомым? – спросила кружевница, и в её голосе явно слышались истерические нотки.

Тут же показалось, будто некроманту грозит опасность, хотя, что могло произойти? Я пошла к нему.

- Я помню тебя. Вас было не так уж много, - ответил Янис, перегораживая мне поднятой рукой путь.

- Лили знает, - Мила переключилась на меня, и Янис опустил руку, переставая меня закрывать. Теперь такую штуку проделала я – встала перед ним, загораживая собой, потому что чувствовала - происходящее никому не доставляет радости, мне-то уж точно, но втравливать в женские разборки Яниса я не стану. У всех есть прошлое, так что пусть остаётся там… позади.