Рисунки Виктора Кармазова - [33]

Виктор посмотрел на последний рисунок, который крутил так и сяк Александр Иванович. Этот рисунок попал сюда случайно, и на нем обнимались две обнаженные девушки — Верочка и Лиля. Верочка, только что выключившая газ под сковородкой с яичницей, тоже его увидела и вмиг покраснела. Хозяин квартиры, однако, этого не заметил, да, кажется и не успел узнать на картинке племянницу, либо просто и в мыслях не мог представить ее в подобном ракурсе.

— Это я так, для души, — Виктор выхватил листок из рук писателя, скомкал и засунул в карман своих джинсов. — Не придавай внимания, не обращай значения. У меня к тебе разговор есть, Иваныч.

— Так-так-так?

— Но сначала выпьем?

— Конечно! — Александр Иванович взялся за бутылку.

— Верочка, ты присоединишься? — спросил Виктор.

— Нет, я пью только вино, легкое, — невозмутимо возразила она, словно накануне не выпила вместе с ним несколько рюмок коньяка.

— Вина нет, — вздохнул Виктор и, как бы спохватившись, достал червонец. — Верочка, большая просьба, купи нам в магазине шампанского, а то надоела эта водка.

— Уважь, племянница, — поддержал Александр Иванович. — Только сразу подойди к продавщице винного и шепни, что от меня.

— Хорошо, дядя Саша, — не стала возражать Верочка, хотя и нахмурилась, беря деньги.

— Там, у двери пакетик возьми, — крикнул ей вдогонку Виктор.

* * *

— На самом деле у меня к тебе разговор двойной, — сказал Виктор, после того, как выпили по второй. — Как говорит мой лучший друг Никита, во-первых, хотелось бы еще чего-нибудь почитать из твоих нетленок…

— О! — откровенно обрадовался Александр Иванович. — Имеется одна вещица, тоже пока неопубликованная.

— Давай. А я к ней, если понравится, тоже чего-нибудь нарисую…

— Так это же прекрасно! — Александр Иванович сорвался места и, не успел Виктор съесть очередную редиску, как притащил и сунул ему в руки толстую стопку листков с текстом.

— Это историко-мистический роман. Рабочее название — «Тайна нефритового голубя». Там, кстати, основные действия в твоей и моей любимой Истре происходят.

— Какие-то у тебя названия своеобразные, — заметил Виктор, принимая рукопись.

— Да черт его знает, — Александр Иванович вновь взялся за бутылку. — Может, поэтому меня и не публикуют нифига.

— Не бойся, опубликуют, а те издатели, которые сегодня посылают куда подальше, потом от досады будут локти кусать, что вовремя тебя не приветили. Особенно, если к твоим нетленкам приложатся мои не менее конгениальные рисуночки.

— Да! Вот за эти твои добрые слова и пожелания я и поднимаю тост!

Выпив и закусив очередной редиской, Виктор обратился к хозяину квартиры с главным вопросом, ради которого сегодня его и навестил:

— Александр Иваныч, а давай на твоих антресолях поищем еще один блокнот с рыбачком на обложке.

— Поищем, — согласился тот, поднимаясь из-за стола.

Но когда он взгромоздился на табуретку и открыл дверцы антресолей, Виктор сразу погрустнел. Снизу доверху антресоли были забиты книгами, старыми газетами и журналами, всяким барахлом, так что, если во всех этих залежах даже имелся второй чудесный блокнот, на поиски его ушел бы ни один час. Александр Иванович посмотрел сверху на гостя и развел руками. В это время в скважине входной двери заскрежетал ключ, — вернулась Верочка.

— Да, — разочарованно кивнул Виктор, — давай, как-нибудь в следующий раз.

Вместо одной бутылки шампанского Верочка принесла две и к ним — шоколадку «Аленка».

— Ты это чего — свои деньги добавила? — слезая с табуретки, нахмурился Александр Иванович.

— Ну, надо же здоровье нашему пострадавшему поправить, — чуть смутилась она, при этом, мимолетно взглянув на Виктора.

— Тем более что все так хорошо закончилось, — поддержал он ее и, поморщившись, погладил себя по темечку.

До него вдруг дошло, что с появлением чудесного блокнота он постоянно страдает физически — то грабители на остановке напали, то Лиличка покусала-расцарапала, то «перовский» рыболов бутылкой по голове врезал, да и от Верочки вчера досталось…

— И как вы только можете такие два разных напитка смешивать? — захлопала девушка ресницами, когда Виктор после выпитой стопки водки приложился к бокалу с шампанским.

— Ты еще не видела, как закоренелые инкассаторы пьют, — усмехнулся Александр Иванович, а Виктор, положив в рот кусочек шоколадки, сказал:

— Я сейчас не смешивал, а чередовал. Когда смешивают водку с шампанским, это называется «Северное сияние». И, кстати, когда шампанское — с коньяком — это «Огни Москвы».

— Кошмар, какой-то, — передернула плечами Верочка.

— О! — спохватился Александр Иванович. — Кошмар будет, если мы рисунки шампанским зальем.

Он бережно собрал лежащие на краю стола рисунки Виктора и вышел из кухни.

— А еще — кошмар это то, что ты меня с какой-то… девкой нарисовал, — прошептала Верочка. — Отдай!

— Нет, — вздохнул Виктор. — Настоящий кошмар, это когда тебе в самый ответственный момент говорят: «Опосля свадьбы»…

* * *

«Если быть честным самому себе, то ежедневно по стольку принимая, чередуя и смешивая, эдак и спиться можно», — думал Виктор следующим утром, ощупывая раскалывающуюся голову.

Для многих, кого он знал в инкассации, водка перестала доставлять удовольствие, для них уже не с ней было хорошо, а без нее плохо. Взять тех же Михалыча с Тимофеичем или Торопа, да того же Боярина, который был всего на год старше Виктора, но при этом его по утрам трясло не меньше Пана Зюзи — так он изо дня в день назюзикивался. Нет, пора было прекращать все эти послемаршрутные «дозочки»! А то наступит время — карандаш из рук выпадать начнет.