Рисунки Виктора Кармазова - [10]

Размышляя так, Виктор постоянно возвращался мыслями к страничке из чудесного блокнота, которая, разглаженная утюгом, теперь лежала в толстой тетради, в его рюкзачке. Он собирался кое-что проверить.

Лес кончился, и Виктор вышел на просеку, теперь разбитую на участки, с уже возведенными заборами, а кое-где и с уже почти достроенными коттеджами. Стучали молотки, визжали пилы, строительство шло полным ходом. Виктор достал тетрадь и принялся все это отображать на чудесной страничке. Рисовал он очень быстро, но все-таки ему помешали нанести несколько последних штрихов. На него обратили внимание, кто-то не очень приветливо окликнул, неподалеку на дороге появился грозного вида мужик и решительно к нему направился. К мужику присоединился еще один. Объясняться с ними Виктор не собирался и, не реагируя на призывы остановиться и поговорить, быстренько завернул в ближайший проход между заборами и ретировался в лес, где его и впятером бы не догнали.

* * *

На памяти Виктора друг Никита всегда был неприхотлив к еде. Если и готовил первое, то либо щи, либо уху. На второе — жареная на сале картошка, или яичница — опять же на сале, огурцы и помидоры со своего огорода, квашеная капуста, маринованные грибы. В охотничий сезон, а у Никиты имелась двустволка, на столе появлялись утка, рябчик, заяц, ну а больше всего он любил лично пойманную рыбу — от карася и пескаря, до леща и щуки. За городскими деликатесами никогда не гонялся, но если Виктор привозил из Москвы колбасу или ветчину в банке, налегал, на них в первую очередь. Виктор же наоборот обожал грибочки, да капусточку — с лучком и растительным маслом и, конечно же, жареную рыбу, запах которой почувствовал уже на крыльце Никитиного дома.

— О, дружище! — обрадовался ему Никита. — А я как знал, что заявишься. Не в воскресенье, так в понедельник.

— Вчера попросили выйти поработать, — Виктор пожал крепкую руку друга. — За отгул, конечно. Я этот отгул к своим двум выходным присоединю, и можно будет вместе, куда-нибудь далеко на рыбалочку махнуть, пока у тебя отпуск не закончился.

— Отлично! Говорят, на Рузском водохранилище щука на спиннинг пошла…

— Давненько там не был, — Виктор извлек из рюкзачка бутылку водки. — Но самое интересное, буквально позавчера дочитал детективчик, в котором действие происходит как раз на Рузе.

Вслед за водкой на столе появились две бутылки пива, два плавленых сырка «Дружба», толстая консервная банка импортной ветчины и тонкая — кильки в томатном соусе.

— Дружище, да ты, никак, пировать собрался?! — Никита с любопытством уставился на банку ветчины.

— Открывай-открывай, — Виктор взял две пивных бутылки, открыл одну — пробка об пробку и приложился к горлышку. — У тебя опята маринованные еще не закончились?

— Разве не знаешь, какие у меня в подполе запасы! Щас притащу. А ты пока разливай…

Прежде чем открыть водку Виктор, воспользовавшись ухватом, перенес с плиты на стол горячую сковороду, на которой красовались, пуще прежнего раздражая аппетит, два карася, залитые четырьмя куриными яйцами. Вскоре к открытым консервам добавились так любимые Виктором грибочки, огурчики и капуста.

— И в самом деле — пир! — расплылся он в улыбке, чокаясь с Никитой…

Когда бутылка опустела, сковородка оказалась выскоблена, а консервные банки пустыми, вспомнили про плавленые сырки.

— Мы их на рыбалку возьмем, — сказал Никита, доставая из гремящего холодильника бутылку самогона и показывая ее Виктору.

— И огураны, огураны обязательно прихвати! — отозвался тот.

— Обязательно.

Прежде чем идти на пруд, налили еще по одной — самогона.

— Ты, дружище, лучше вот на какой вопрос ответь, — медленно произнес Виктор, поднимая наполненную стопку. — Какого черта новоявленные буржуи стройку рядом с нашей деревней ведут?!

— Дружище, я же тебе в прошлый раз говорил. Председатель сельсовета общественную землю распродал.

— Незаконно…

— Ну, как — незаконно. По документам не придерешься. А по совести в отношении своих односельчан, слукавил он.

— То есть?

— То есть, втихаря продал. Своим людям — и за копейки. А самый козырный участок вообще собственной дочери продал. Ну, как продал…

— Вот сволочь!

— Сволочь, — согласился Никита. — Давай, выпьем.

— Подожди! А почему же народ не возмутился? Вот хотя бы лично ты! Все-таки мент, мог бы как-то воспротивиться.

— Во-первых, народ, конечно, возмутился. Даже писали куда-то, жаловались, но все бесполезно. Во-вторых, хоть я и мент, да только не подполковник или майор, а обычный сержант-постовой. Что я могу сделать? Ни-че-го! Давай, выпьем.

— Подожди… Что, действительно бороться смысла не имело?

— Хых! Председатель вместе с общественной землей и свой домишко продал и, не дожидаясь перевыборов, сменил место жительства. Может на Москву, может на Питер — никто не знает.

— Сволочь!

— Не спорю. Встреться он мне сейчас где-нибудь на тесной тропинке, — ух! — Никита погрозил в потолок огромным кулачищем. — Выпьем?

* * *

К наболевшей теме Виктор вернулся, когда они пришли на пруд и забросили удочки. Пруд называли «Пятачок» — когда-то деревенские жители сообща выкопали его на ровном месте и запустили в него карася. Спустя какое-то время в Пятачке, откуда ни возьмись, появился ротан, причем в большом количестве. Рыбаки очень переживали, мол, сожрет всего карася пришелец с Дальнего востока, которым даже кошки брезгуют. Переживали напрасно — и карась покрупнел, и ротан оказался очень даже вкусной рыбой.