Рискованный шаг - [8]

Он использовал этого ребенка, чтобы добиться желаемого. Что мешает ей сделать то же самое?

Но у него под рукой будет Кэти Ророа.

Кеннет, улыбнувшись, отбросил полотенце и взял бутылочку одеколона от Шанель. Любое оружие хорошо в этой войне – поскольку это и есть война. Ему предстояло сражаться с тенью. И он жаждал ввязаться в битву. Все его тело трепетало от предвкушения.

Кэти была права. Он не отступит, пока не победит.

3

Марианна припарковала свой джип в конце улицы, что шла параллельно владениям старого Макинтайра. Дороги перед домом не было – видимо, чтобы ничем не портить вид на бухту Отаго. Сам дом считался исторической достопримечательностью и был построен в начале века Джоном Макинтайром, владельцем нескольких сотен гектаров леса и большой лесопилки; обо всем этом Марианна узнала в местном музее.

Так вот где живет Кеннет.

И в этом доме он ждет ее.

Марианна крепче стиснула руль, пытаясь взять себя в руки. Стоило получить его приглашение, как она презрела все запреты, которые налагала на себя. Она хотела того же, чего и он, и хотела, чтобы он об этом узнал. Ей исполнилось двадцать семь лет, и у нее никогда не было любовника – только муж, который всегда заботился исключительно о собственном удовольствии.

– Это здесь, мамочка?

– Да.

Это определенно здесь, решила Марианна, улыбаясь дочери.

– Тогда почему мы не выходим?

– Сейчас, – ответила она.

Выбираясь из машины и обходя ее вокруг, Марианна неотрывно смотрела на дом, в котором жил Кеннет. Это было старое, большое, добротное строение. Другие, имей они такое же состояние, как у Макинтайров и Джорданов, давно сломали бы его и построили что-нибудь более величественное, современное, впечатляющее – и являющееся только лишь символом благополучия.

Как и старинное поместье в Эдеме Джорданов, этот дом, казалось, стоял вечно и был свидетелем множества рождений и смертей. Все вокруг выглядело на удивление ухоженным – и постройки, и окружающий их сад. Все радовало глаз – и идеально покрашенные стены, и аккуратно подстриженные бугенвиллеи, и рассаженные группками папоротники с причудливо изрезанными листьями.

Внезапно Марианну пронзило острое осознание того, что все это не для нее, ей никогда не разделить это с Кеннетом Джорданом, и то, что она задумала, – большая ошибка. Слишком большая, чтобы продолжать начатое.

Ей не следовало принимать приглашение, не следовало приезжать сюда. Кеннет Джордан слишком хорош, чтобы просто использовать его и оставить, словно он не достоин большего, нежели краткая интрижка, примитивное удовлетворение похоти. Возможно, ему будет достаточно и этого… Но что, если нет?

Она остановилась у пассажирской дверцы. Шейла скорчила нетерпеливую гримасу. Может, развернуться и уехать? А как объяснить дочери подобную невоспитанность? С другой стороны, появиться перед Кеннетом в таком виде… Она оделась с явным вызовом, с намерением подчеркнуть свою сексуальность, дать ему понять, что готова покончить с мукой неудовлетворенного желания. И Кеннет наверняка все поймет.

Шейла постучала по стеклу.

– Ну давай же, мама!

Она должна каким-то образом сгладить это впечатление. И уехать отсюда как можно скорее. Нельзя было поддаваться такому… такому непреодолимому искушению. Подобное больше не повторится. Это нечестно по отношению к Кеннету. Он только потеряет с ней время – время, которое мог бы потратить на поиски женщины, идеально вписывающейся в его привычную жизнь.

Лучше прервать их отношения. Или ограничить еще больше, чем до сих пор, заставить Кеннета понять, что у них нет будущего. Может быть, сегодня вечером ей удастся сделать это.

Глубоко вздохнув, чтобы унять волнение, она открыла дверцу и освободила Шейлу от ремня безопасности, радуясь, что взяла с собой дочь. Марианна твердо решила отказаться от возможного предложения уложить девочку в постель после восьми часов. Ни минуты наедине с Кеннетом! Она не может так рисковать.

– Смотри, какие большие деревья, ма! – воскликнула Шейла, глядя вверх, в то время как Марианна доставала ее из машины.

– Наверное, они старше всех, которые растут в Данидине, – заметила Марианна, изо всех сил стараясь вернуть себе ощущение обыденности.

Камедные деревья были посажены сразу за белым забором из кольев, окружавшим владение. Толщина огромных белых и серых стволов, размах ветвей свидетельствовали о многих годах, которые они здесь простояли, в то время как большая часть других таких деревьев в городе наверняка была вырублена и пошла на строительство. Они также являлись наследством, оставленным людьми, которые заботятся о том, что им принадлежит, которые ценят глубокие корни и выполняют свои обязательства столь же естественно, как дышат.

– Мне здесь нравится, – заявила Шейла.

Ее личико выражало восторг, и Марианна не удержалась от улыбки, видя, с каким радостным нетерпением девочка вприпрыжку бросилась вперед. Шейла выглядела очень хорошенькой в зеленовато-желтом платьице, которое сама выбрала в универмаге, и простых сандалиях с украшенными раковинами ремешками. Марианне очень нравилось, что ее дочь ничуть не напоминает чопорную и надутую маленькую мисс с обложек светских журналов.