Риск капитана - [25]

Кирк прищурился. Горизонт пустыни Баджора постоянно изменялся словно вода на береговой линии: перемещался и таял в искажении раскаленной атмосферы. Но было одно темное пятно, которое казалось двигалось взад и вперед на одном и том же месте.

– Вы правы, – согласился он. – Выглядит так, словно там что-то есть.

Пикард прикоснулся к руке Кирка.

– Холм? Валун? Это может означать тень и более высокую точку.

Кирк пожал плечами.

– Это так же может быть знаком Пустынных Экскурсий Кварка. Мы скоро достигнем этого места.

Но Пикард не принял игру.

– Во всяком случае это не мираж.

Не видя нужды спорить, Кирк изменил направление на неизвестный объект, зная что Пикард сделает тоже самое. Баджор был чуть больше Земли, но исходя из пустынной дымки и жары Кирк оценил расстояние до видимого горизонта не больше чем в пять километров от их нынешнего положения.

– Вернемся к вашей истории, – сказал Пикард. – Так что же сделал мистер Скотт в ответ на ваше требование о «максимальной деформации»?

Кирк тряхнул головой.

– Я могу дать вам спецификации на все, чему меня учили в Академии, но что касается скорости, с которой мы проделали путь до Мандилионского разлома…

– Я должен спросить Спока? – предположил Пикард.

– Детали вроде этой были специальностью Сулу. Все что касалось чисел.

– Но как я понимаю, вы добрались до разлома в рекордно короткое время.

Кирку не нравилось признавать пусть даже и самому себе, сколько дней, проведенных в знакомых серых коридорах его корабля, слились в один: слишком много в той пятилетней миссии было рутиной и тренировками, бесконечными репетициями перед краткими вспышками напряженных усилий, которые были так редки.

Однако с утраченными деталями резко контрастировали эмоции того времени, которые сегодня были для него столь же реальны, как и тогда. Осуществить мечту, работать с уважаемыми про с него столь же реальныровалиями ссии было рутинным я.

й объект, зная что Пикард сделает тоже самое. фессионалами и близкими друзьями, просыпаться каждый день не зная, что может случится в следующие часы – этот опыт его юности никогда его не покидал, и делал его молодым в эти дни. Он всегда мог обратиться к этим воспоминаниям. Несмотря на то, что некоторые из них были мрачными и болезненными. Его мысли снова вернулись к тому, что случилось в Мандилионском разломе.

– Мы добрались туда, – просто сказал Кирк. Он стрельнул взглядом в Пикарда. – Жан-Люк, вас на самом деле интересует то, что случилось потом? Или вы просто пытаетесь отвлечь нас обоих от факта, что мы можем умереть в этой пустыне?

– Положим, – сказал Пикард, продолжая решительно шагать бок о бок с ним по твердой, плотной земле, и его ботинки как и у Кирка припудрились белой пылью пустыни, – что я не хочу умереть не узнав этого.

– Звучит почти философски, – подразнил Кирк.

Но Пикарда было нелегко сбить с курса.

– Просто практично. А на горизонте действительно что-то есть.

Кирк снова покорно сосредоточился на темном пятне впереди. Объект, чем бы он ни был, определенно отличался цветом от почти болезненно белой глины, которая простиралась вокруг них. Позднее утреннее солнце за их и с Пикардом спинами отбрасывало их тени вперед всего на метр, и было ясно, что они не видят тени объекта. Возможно когда они приблизятся…

– А как же вы? – спросил Пикард. – Вас ведь на самом деле заинтересовали переживания прошлого?

– Это не переживания, – сказал Кирк. – Но мы говорили о риске. И, заимствуя слова друга, очаровательно то, насколько изменилось мое определение риска, насколько стало более консервативным.

– Большая осторожность с возрастом это то, что случается с каждым, – сказал Пикард.

– Нет, – твердо бросил Кирк. – Это случается с другими.

Проигнорировав провокацию, Пикард продолжал засыпать Кирка вопросами, пока они тащились к выбранной цели.

– Итак, когда вы добрались до разлома, и что вы там обнаружили?

Все больше и больше похож на прежнего Спока, подумал Кирк, но он не видел никокого вреда в том, чтобы еще немного развлечь Пикарда. В бесплодном пейзаже Баджора мало что могло конкурировать за его внимание.

– Три дня, плюс минус, – сказал он.

Кирк на мгновение закрыл глаза, пытаясь воссоздать знакомую коллекцию ароматов и запахов, которые всегда определяли для него «Энтерпрайз». Что-то смутно медицинское от очистительных растворов, распыляемых на стены и ковровые покрытия. Плюс аромат, который исходил из вентиляционных каналов, постоянно передающих воздух по километрам металлических каналов. Потом озоноподобный аромат, пропитавший комнату транспортации и близлежащие коридоры. И кают-компания команды; ни дня не проходило без того, чтобы там не пахло тягучими специями. И пригоревшим кофе.

Но больше всего Кирк пытался вызвать в памяти атмосферу своего корабля. Ее свежесть. Редко жару. Еще реже холод, но всегда прохладу. Словно первый намек осени последней летней ночью в Айове. Бодрящий, притягательный. Облегчение от жары. Именно то, что можно было бы использовать теперь. Жара пустыни была беспощадна.

– Джим? – окликнул Пикард.

Он следил настороженным, тревожным взглядом. Кирк открыл глаза, глубоко вдохнул перегретый воздух, и улыбнулся. Пустыня Баджора еще не одолела его.