Ринг «быков» и «медведей» - [8]

Постепенно шум идет на убыль. Слышатся лишь голоса агентов, желающих купить акции. Котировщик уже понял, что спрос превышает предложение, следовательно, цену надо повысить.

Он предложит сначала 401 фр., потом — 402 и т. д. и, наконец, — 410. Гам возобновляется, но через некоторое время звучит лишь одинокий возглас: «У меня есть десять!» Это наименее расторопный из биржевиков предлагает 10 акций, которые не могут быть проданы по 410 фр., поскольку предложение (520 штук) превышает спрос (510). Таков финал биржевой какофонии. Котировщик видит, что кривые спроса и предложения пересеклись, и объявляет, что курс равняется 410 фр., подчеркивая мелом эту цифру на доске. По этому курсу будут оформлены все сделки. Неисполненными останутся распоряжения о покупке по более низкой и о продаже по более высокой цене, т. е. ни одной акции не будет приобретено за 380–400 фр., и не будет реализовано за 420–440 фр. (кроме того, останутся непроданными 10 акций, за которые продавцы просили по 410 фр.). Распоряжения этих клиентов будут перенесены на следующий биржевой сеанс. На нем, возможно, соотношение между спросом и предложением окажется более благоприятным либо для продавцов, либо для покупателей. Если и после этого сделки не произойдет, агент предложит не в меру экономным клиентам забрать свои распоряжения или назвать более разумную цену.

Такой порядок определения курса, как во Франции, применяется и во многих других странах, например в Италии и Японии (в Стране восходящего солнца, правда, он действует только для некоторых акций).

Куда как меньше шума на Лондонской бирже! Здешние биржевики разделены на две категории. Одни — брокеры — выступают посредниками вкладчиков, подобно французским агентам. Другие — джобберы — торгуют за собственный счет. Брокер, как и французский агент, получает за свои услуги комиссионное вознаграждение от вкладчиков, а джоббер старается купить бумагу подешевле и перепродать ее подороже — разница и составляет его прибыль. Эти две группы биржевиков не конкурируют между собой, а дополняют друг друга. Лишь брокерам дозволено принимать распоряжения от вкладчиков. Зато выполнять их они могут только через джобберов. Джоббер должен обладать очень крупным собственным капиталом, чтобы вести торговлю за собственный счет.

Джобберы как посредники между брокерами появились в Англии очень давно. В 1694 г. член Королевского общества Джон Хугтон так описывал занятия джоббера: «Этот богатей шныряет между брокерами, которые сидят главным образом… в кофейне Джонатана, а иногда в кофейне Гаррэвея и других кофейнях, и спрашивает у них, как складывается рынок. Получив нужные сведения, он может, если пожелает, помочь брокеру продать или купить определенное количество акций… Затем он пытается свести тех, кто обладает акциями, с теми, кто желает их приобрести, и, если может, устраивает сделку».

Занятия джобберов большого уважения не вызывало уже у старинного автора. Непочтительное отношение к ним закрепилось даже в английском языке. Хотя название «джоббер» произошло от слова «джоб» и может переводиться как «работник», но у него есть второй смысл — «аферист». Такая категоричность со стороны народа не мешает джобберам процветать на финансовой ниве уже три столетия.

Каждый английский джоббер занимается торговлей какими-то определенными бумагами (например, акциями машиностроительной промышленности). Поэтому он хорошо знает спрос и предложение на них.

Получив распоряжение вкладчика на покупку акций какой-нибудь «Смит энд компани лимитед», брокер подойдет на бирже к одному из джобберов, специализирующихся на бумагах этой фирмы, и таинственно спросит: «Как насчет Смита?» Таинственность состоит в том, что брокер не поясняет, что он собирается сделать с акциями: купить их или продать и в каком количестве. Джоббер, который и не ожидал другого к себе отношения, назовет две цифры, например 143 и 145. Это означает, что он готов либо купить акции по 143 пенса за штуку, либо продать их по 145 пенсов.

Предполагается, что при таком порядке объявления цен джоббер не может ни завысить их, ни занизить. Геральды английского финансового капитала поэтому изображают Лондонскую биржу как некий совершенный механизм, обеспечивающий справедливые цены в ходе свободной конкуренции. Послушать их, так брокер ведет себя на бирже наподобие бережливой хозяйки на овощном базаре. Как она обойдет все приливки, выбирая пучок петрушки, так, мол, и брокер не примет сразу решения, выспросит цены у всех джобберов и заключит сделку с тем, кто предлагает наиболее выгодные условия.

Однако представление о конкурирующих между собой джобберах безнадежно устарело. Если в 30-х годах нашего столетия на фондовой бирже Лондона действовало свыше 300 джобберских фирм, то к 1971 г. их число сократилось до 36, а к концу 1974 г. лишь шесть джобберских фирм совершали операции в крупных масштабах. Поскольку каждый джоббер торгует не всеми бумагами, а только некоторыми, брокер может выбирать лишь между двумя-тремя джобберами, а иногда у него нет вообще никакого выбора. К тому же джобберы заключают между собой соглашения об операциях за общий счет, т. е. монополизация достигла предела и на бирже.