Римские вакации - [18]

Лёлик с Раисом не поделили пространство и начали вполголоса ругаться.

— Ну а теперь приступим к трапезе! — приподнято объявил хозяин и ещё раз хлопнул в ладоши.

Четверо грязноватых патлатых пареньков в несвежих туниках, не слишком торопясь, расставили на столе медные блюда и миски, от которых пошёл аромат, не оставивший равнодушными наши тут же забурчавшие желудки.

При ближайшем рассмотрении в них оказался ассортимент не слишком разнообразный, но недурственный. Были уже очищенные варёные яйца под кислым соусом, много бледного сыра, похожего на брынзу, горки салата, петрушки и укропа, плоские румяные пшеничные хлебцы, сложенные стопочкой. Но главным блюдом был окорок, запечённый до коричневой маслянисто лоснившейся корочки, порезанный крупными ломтями, демонстрировавшими на разрезе влажно слезившуюся нежную розовую мякоть, укутанную белым жирком. Изголодавшийся Раис схватился за голову и, зажмурившись, с чувством простонал:

— Ай-яй-яй…

Римлянин понял его по-своему и пробормотал извинительно:

— Да уж, так неожиданно… Не подготовились… — но приободрился и докончил: — Зато винцо отменное. Из собственных подвалов.

Неопрятные отроки во второй заход наделили нас медными тарелками для личного пользования, но столовых приборов не дали.

— Вилок чего-то нет… — тихо пробурчал Боба.

— Их ещё не придумали… — столь же тихо пояснил Джон.

Отроки притащили пузатые амфоры, расставили по столикам широкие серебряные чаши, наполнили их до краев рубиновым вином.

— Только у меня все пьют винцо неразбавленным, — значительно произнес толстяк. — А то обижусь!

— Так чо ж его разбавлять? — удивился Серёга и отхлебнул.

— Ну как? — с превеликим интересом осведомился хозяин.

Серёга пожал плечами и полез ломать хлеб.

А вино более всего походило на тёрпкий сок, имея градусов не более чем пиво, поскольку до открытия процесса дистилляции оставалось ещё ой как далеко, и креплёным напиткам взяться было неоткуда. Потому сей напиток не столько пьянил, сколько утолял жажду, и отрокам пришлось изрядно попотеть, наполняя наши чаши, пока мы насыщались с непринужденной жадностью.

Местная пища на вкус казалась несколько непривычной. В ней явно не хватало чего-то родного синтетического.

В положении полулёжа есть было непривычно и неудобно. Такая поза стесняла свободу движений, поскольку приходилось опираться на левый локоть, отчего можно было двигать только правой рукой, которой приходилось брать заранее нарезанные куски, класть их на свою тарелку, зажатую в левой руке, и так трапезничать. Поэтому мы постоянно ворочались. Лёлик в конце концов чертыхнулся и уселся на пятки как истинный японец. Его примеру тут же последовал Раис, с чем получивший возможность действовать обеими руками, что ему, собственно, только было и надо.

Наконец, по очереди мы с сытым равнодушием отвалились от столов; последним с благостным вздохом упал на подушки Раис, напоследок через силу запихнувший в себя солидный кус сыра. Хозяин, с внимательным добродушием наблюдавший за нами, махнул отрокам; те мигом сгребли разгромленные блюда, а взамен выставили вазы с яблоками, грушами, сливами и виноградом. Раис было сунулся чего-нибудь схватить, но со стоном повалился обратно, накрыл лицо каской и вскоре переливчато захрапел.

— Ну что ж, уважаемые гости, станем беседы беседовать, — хозяин потёр ладошками и радостно улыбнулся Серёге, располагавшемуся по соседству. — Ибо как говаривал мне Эпикур, — толстяк значительно поднял палец вверх, — первое место среди жизненных услад занимает дружеская беседа…

Мы согласно закивали, будто неоднократно имели удовольствие перечитывать наставления античного философа; один лишь Лёлик — видно, заранее прочитав в своей книжке про то, что данный мудрец проживал куда как ранее — недоумённо пробормотал:

— Позвольте, а как же…

— Ну так вот, — толстяк театрально задрал лохматые брови. — Я теряюсь в догадках: откуда вы будете?

— М-м… из Скифляндии, — на ходу выдумал Джон и замер настороженно в ожидании новых щекотливых вопросов.

— Ну как же, как же! Читал… У Плутарха как раз писано… — блеснул эрудицией хозяин. — Ну а как там у вас с вином?

— Плохо, — с надрывом ответил Серёга. — Дорого… А что подешевле, так травятся…

— Отлично, отлично, — невпопад обрадовался толстяк. — То есть это… соболезную, конечно. Но зато у меня можете, так сказать, до отвала. Или как?

— Само собой, — важно подтвердил Серёга.

— Ну так давайте, чтоб не зазря, посостязаемся в честь Вакха, — со всей душой предложил хозяин. — На интерес, конечно, но так, пустяки. Скажем на сто денариев… Кто больше выпьет, тот и выиграл… Ну как? — толстяк замер в ожидании, как замирает рыболов при слабом подёргивании поплавка.

— Ну что ж, — согласно кивнул Серёга, не имевший вредной привычки отказываться от выпивки. — Можно…

— А денежки у вас есть? — не замедлил уточнить хозяин и зыркнул алчно.

— Найдём, — солидно сказал Серёга и начал вытаскивать из карманов монеты, складывая их перед собой.

Римлянин любовно окинул взором образовавшуюся кучку и пробормотал:

— Маловато…

— Добавим… — ответил Серёга и приглашающе помахал нам.

Мы, нисколько не сомневаясь в непобедимости коллеги, внесли свою лепту, освободив карманы от местной валюты.