Римская Галлия - [33]

В ту эпоху имена обозначали не только естественное, кровное происхождение, но также и социальное. Тот, кто сделал гражданина из иностранца или свободного человека из раба, являлся как бы приемным отцом и давал свое имя. Поэтому имена отнюдь не могут служить ясным признаком расы; мы не должны упускать из вида, что национальный вопрос не занимал никакого места в умах людей того времени, и мы почти можем утверждать, что они были совершенно чужды интереса к нему.

Мы узнаем еще из истории Галлии изучаемого времени, что города переименовывались там на римский лад. Этот факт сближался с тем, о котором только что говорилось, и между ними находили сходство; между тем немного внимания показывает, что они существенно различны между собою. Прежде всего, самое число городов, принявших римские названия, сравнительно невелико. Больше всего встречается подобных примеров в Центральной и Северной Галлии[399]. Далее надо заметить, что тут в большинстве случаев лишь прибавлялись новые эпитеты к старым галльским именам. Так, главный город суэссионов стал называться Augusta Suessionum, столица тревиров – Augusta Trevirorum, белловаков – Caesaromagus Bellovacorum. Все эти имена рассматривались как почетные титулы, и галлы, конечно, считали для своих городов большою честью приобретение права на их присвоение[400].

Однако рядом с несколькими подобными эпитетами и несколькими вновь введенными именами мы не должны упускать одного факта, гораздо более важного, потому что он имеет общий характер и не сопровождается исключениями, именно: что все имена племен продолжают существовать во времена римского господства. Между тем об их-то уничтожении и должен был заботиться Рим, если бы он задавался на самом деле целью разрушить воспоминания о старой Галлии. На деле же он не коснулся их.

Действительно, эти имена продолжали жить не только в народном языке, как утверждали некоторые, но также в официальном. Последнее хорошо обнаружится, если мы перелистаем надписи. Они довольно точно отражают на себе официальную терминологию, так как одни из них, хотя и происходят из частного источника, являются произведениями людей из высших классов и даже государственных чиновников, другие даже начертаны по приказанию правительственных или общественных властей. Везде в них вы находите древние имена галльских народцев в том же виде, как они употреблялись до Цезаря. Возьмем в виде примера эдуев: они действительно дали своему главному городу завидное тогда для всех прозвище – Augustodunum; но они сохранили сами свое племенное имя эдуев, и оно одно встречается в надписях для их обозначения, оставаясь настоящим, официально признанным наименованием. Позже Notitia dignitatum, которая является памятником языка канцелярий императорского центрального правительства ІV и V веков н. э., совсем не знает имен Augustodunum и Caesaromagus, но свободно пользуется именами эдуев, суэссионов и арвернов.

Итак, Рим не преследовал задачи искоренения древних национальных имен в Галлии. Жители этой страны брали римские имена, потому что все они понемногу сами становились римлянами. Народцы сохранили свои старые названия, потому что ни для них, ни для римлян не было надобности их менять[401].

3. Друидизм исчез в Галлии при римском господстве

Легкость, с которою удалось ниспровергнуть друидизм, вызывает изумление историка. Когда представляешь себе, насколько бывают живучи в душе людей религии, невольно ставишь вопрос: как могло произойти, что Галлия так скоро отказалась от своей старой веры; не успели смениться два или три поколения после завоевания, как страна уже покрылась храмами и алтарями, посвященными римским богам.

Современный мыслитель, исходя из идеи, какую он создает теперь относительно религий вообще, прежде всего склонен предполагать, что Галлия должна была изменить своей только вследствие жестокого гонения против нее со стороны победителей. Отыскивая аргументы для такого предвзятого толкования, новые ученые вообразили себе, что основа галльских верований была опасна для Рима, что их национальная религия являлась подходящим ферментом для мятежного брожения, что она должна была вызывать галлов к сопротивлению римскому могуществу и что потому именно Рим был принужден почувствовать необходимость ее искоренения[402]. Все приведенные рассуждения отражают на себе понятия чисто современного происхождения, и чересчур смело было бы судить в свете их о взглядах древних людей. Гораздо лучше будет изучить и рассмотреть вблизи факты, извлекаемые из источников.

Во-первых, следует выдвинуть здесь одно соображение, которое обыкновенно недостаточно оценивается, именно: что нельзя вполне отожествлять всю галльскую религию с друидизмом. Цезарь сам не смешивал первую со вторым[403]. В сознании галлов жила религия, божества которой были бесчисленны, отличаясь одни общим, другие – чисто местным характером, и обряды каждой заключались в различного рода «публичных и частных жертвоприношениях»[404]. Это была религия народцев-государств, семейств, всего населения и каждой личности отдельно[405]. Что касается друидизма, то он собственно был только жречеством. Он не обладал большою древностью, не существовал во всяком случае в эпоху первоначального заселения страны галлами, являясь учреждением, гораздо более юным, чем самая глубокая основа галльских верований; если верить Цезарю, друидизм даже не был созданием этой религии: он зародился за пределами Галлии, был внесен в нее извне