Римская Галлия - [10]

Глава вторая О государственном порядке у галлов

При описании общественного строя гальских народов должно быть прежде всего установлено, что Цезарь нигде не упоминает о коленах или кланах в Галлии. В его сочинении не встречаются эти два термина или какое-нибудь другое слово, равнозначащее с ними по смыслу; нет также в его описаниях ничего, что бы напоминало клановую жизнь. Можно сделать подобное же замечание и по отношению к тому, что говорят о галлах Диодор и Страбон.

Настоящей формой политической группировки y них в эпоху, предшествовавшую римскому завоеванию, было то, что Цезарь определяет словом «сіvіtas». Это слово, которое повторяется более ста раз в его «Комментариях», не обозначало непременно город. Оно, собственно, не вызывало представления о материальном пункте оседлости, a соответствовало понятию о коллективной (нравственной) личности. Идея, соединявшаяся с этим словом на языке Цезаря, вернее всего может быть передана на современный язык словом «государство». Оно служило для наименования политического тела, организованного народа, и в этом именно смысле надобно его понимать, когда данный писатель применяет его к галлам[42]. Можно было тогда насчитать около 90 самостоятельных государственных единиц в стране, которая тянулась между Пиренеями и Рейном[43]. Каждое из этих государств или народов образовывало довольно многочисленную группу. Многие из них могли выставить по 10 000 воинов, другие – по 25 000, некоторые – даже по 50 000[44]. Белловаки были в состоянии вооружить до 100 000 человек вообще или выдвинуть до 60 000 отборных бойцов[45]. Можно предположить, что народонаселение каждого такого государства колебалось между 50 000 и 400 000 душ. Галльский народец обыкновенно являлся более крупным целым, чем какая-нибудь городская община Древней Греции или Италии.

Civitas занимала обширную территорию. Последняя чаще всего распадалась на несколько округов, которым Цезарь дает латинское наименование pagi (волости)[46]. В ее пределах чаще всего находился один главный город[47], несколько малых городков[48] и довольно большое количество укрепленных пунктов[49]: уже издавна все народцы усвоили обычай ограждать себя не против чужестранного неприятеля, a против соседнего соплеменного народца[50]. На территории народца кроме того было разбросано множество деревень – vici[51] и уединенных дворов – aedificia[52].

Весьма важно в самом начале наших исследований обратить внимание на такое расчленение галльской почвы. Последующие века производили в нем только медленные и легкие изменения. Пожалуй, три четверти городов современной Франции выросли из древних галльских oppida. Даже более того – самые civitates сохраняли до эпохи, очень близкой к нам, свою древнюю конфигурацию. Pagi или pays живы еще теперь; воспоминания и чувства деревенского люда до сих пор остаются упрямо привязанными к старым местам оседлости и давним делениям страны на округа. Ни римляне, ни германцы, ни феодализм не уничтожили этих живучих территориальных единиц, самые имена которых дошли до нас, пройдя через долгие века.

Государственный строй не везде в Галлии сложился в одинаковых формах[53]. Каждый народец, будучи независим, вырабатывал такие учреждения, какие соответствовали его склонностям. Эти учреждения не только различались по местностям; они довольно заметно изменялись во времени: Галлия пережила уже в своем прошлом не одну революцию и в эпоху Цезаря находилась в состоянии неустойчивого равновесия.

Монархическое управление было в ней небезызвестно. Цезарь отмечает присутствие царей y суэссионов и атребатов[54], y эбуронов[55], карнутов, сенонов, нитиоброгов[56], арвернов. Впрочем, он не определяет с точностью характера этой царской власти и не указывает, какова была широта ее компетенции. Между тем весьма различные типы правления могут носить название монархии. Цари, о которых автор говорит, были, как кажется, выборными. Во всяком случае они получали власть только с одобрения большинства всего племени. Эта власть, по-видимому, не могла быть также названа неограниченною. Может быть, галльская монархия была лишь особою формою демократии. Один из царьков сказал как-то Цезарю, что «масса столь же могущественна над ним, как он над массою»[57]. Вообще царская власть не обнаруживается y галлов как традиционное учреждение, которое покоилось бы на обычаях старины или на понятиях публичного права; она скорее является воплощением насильственного переворота, силою чрезвычайною, которая возникает среди народных волнений, которую выдвигает одна из борющихся групп, чтобы победить другую[58]. Так Верцингеторикс в начале своей карьеры, изгнанный из своего государства «знатью», снова сумел привлечь к себе толпу «народа», при его поддержке возвратился и был провозглашен царем[59].

У большинства народов утвердились, однако, республиканская форма правления и с нею вместе могущество аристократии[60]. Руководство делами принадлежало совету, который Цезарь называет сенатом[61]. К сожалению, он только не сообщает нам, каков был его состав. Мы не знаем, пополнялся ли он новыми лицами по праву рождения, по народному выбору, через кооптацию самих его членов или каким-нибудь иным способом