Римская диктатура последнего века Республики - [15]
Однако со второй половины II в. (но главным образом в I в.) некоторые из указанных родов и их ветвей частично утратили свои позиции в консулярнои элите, связанной с командованием армией и управлением провинциями. В I в. Эмилии занимали всего 4 консульства, патрицианский род Клавдиев — 3, Валерии — 4, Фабии — 1. Заметим, однако, что это не означало их полного вытеснения из числа патрицианской элиты. Представители этих родов по-прежнему считались древним патрициатом, а некоторые из них позднее оказались в родстве с династией Юлиев-Клавдиев (Эмилии Лепиды, Клавдии, Корнелии Суллы). Вплоть до Флавиев Рим с удивительной последовательностью сохранял древнюю аристократию, в том числе через браки и усыновления.
Наряду с частичной утратой старой сенатской знатью ее политических позиций укреплялось положение homines novi в сенате>{84}. Преодолевая вражду и сопротивление влиятельных сенаторов, новые люди добивались даже консулата, о чем свидетельствуют чрезвычайно выразительные факты. Марк Порций Катон трудом и личными достоинствами добился консульской, а затем и цензорской должностей. Марк Туллий Цицерон называл его «человеком неизвестным и новым» для III в., но «…образцом трудолюбия и достоинства — homini ignoto et novo, …quasi exemplari ad industriam virtutemque» (Cic. De rep., I, 1, 7—И). Особый пример являл сам Цицерон, ставший даже принцепсом сената.
В I в. в числе сенаторской знати появились даже провинциалы>{85}, например Бальб, из испанского города Гадес (Plin. H. N., VII, 136).
Таким образом, мы не можем согласиться с высказыванием Н. Н. Трухиной о том, что в социальном отношении сенат представлял однородную массу>{86}. Безусловно, постепенно проникавшие в сенат и сенаторское сословие новые люди адаптировались к традициям и социально-политическим нормам жизни старой знати. Однако в связи с происхождением, имущественными различиями и расхождением политических целей и интересов, наконец, в силу личных амбиций сенаторов и слишком явного карьеризма homines novi сенат постепенно утрачивал сословное единство. Уже для первой половины III в. очевидно выделение в сенаторском сословии групп, различавшихся по имущественному положению и степени политического влияния>{87}.
Античные авторы, например, совершенно определенно выделяли среди членов сената сенаторов nobiles — знатных и ignobiles — рядовых. При этом термину nobiles они придавали различные нюансы: Плавт употреблял его в смысле «известный» благодаря своему имени и личным заслугам; Цицерон и Гораций в смысле «славный, благородный, знатный» в связи с происхождением; а Ливии в смысле «популярный» порой в силу дурной славы. Таким образом, четкая аутентичная оценка nobiles — нобилитета — в античной традиции отсутствует. В связи с этим обстоятельством и в исследовательской литературе нет единого критерия и единой оценки границ знатности — nobilitas — и, следовательно, определения нобилитарного статуса. Некоторые авторы склонны давать расширительное толкование понятия нобилитет — nobiles — как обозначение знати вообще и главным образом сенатской аристократии>{88}. Другие предлагают более узкое толкование: как определение представителей сенаторского сословия, занимавших курульную (Т. Моммзен) или даже исключительно консульскую должность (М. Гельцер)>{89}.
Многочисленные просопографические данные и показательные исторические факты позволяют выделить несколько составляющих nobilitas. Уже в III в. обозначилось влияние нобилитета в политической сфере. Из числа 300 представителей сената нобили составляли 20 фамилий. Это были консулярные семьи. Среди них типичной фигурой был, например, Фабий Максим Кунктатор — пятикратный консул, двукратный диктатор и двукратный цензор (Plut. Fab., 1, 1). Во II в. из 222 консульств 24 были у относившихся к нобилитету представителей рода Корнелиев, 15 — у Клавдиев, 10 — у Фульвиев, 9 — у Эмилиев и Постумиев, 8 — у Фабиев и Семпрониев>{90}. Между 123 и 109 гг. шесть Метеллов были консулами и цензорами. Кроме того, по сведениям Веллея Патеркула, члены этого рода 12 раз получали триумфы (Vell., II, 11, 3). Несколько позднее Саллюстий скажет, что, передавая консулат из рук в руки, нобили превратили его в частное дело (Sail. lug., 63, 6). В этом смысле дефиниция М. Гельцера кажется нам достаточно четкой: одной из составляющих nobilitas может выступать исполнение консульской должности.
Политическое превосходство нобилитета базировалось на экономическом основании. Римская экспансия расширяла эту основу. Саллюстий подчеркивал, что в руках нобилитета, сильного своей сплоченностью, «были сосредоточены казна, провинции, магистратуры, путь к славе и триумфы — penes eosdem aerarium provinciae magistratus gloriae triumphique erant» (Sail. lug., 41, 7). Нобили были богатейшими людьми: Луция Лициния Лукулла современники называли «Ксерксом в тоге» (Plut. Luc, 39), представитель того же рода Лициниев — Марк Красе — был настолько богат, что на собственные средства мог содержать целое войско (Plut. Crass., 2; ср.: Plut. Pomp., 22)
